вашей командой, и свалить всё на хунхузов. Но это никогда не поздно сделать. Поэтому, господин Генри Страх, ведите себя благоразумно.
- Вы хорошо поняли меня?
- О, е-с! Е-с!
- Скоро всю остальную команду, самоходом загрузили на бронепоезд, и двинулись тихим ходом, к своим казакам.
Послали верхового вестового, предупредить Бодрова о захваченном американском бронепоезде, во избежание нежелательного недоразумения.
- Ты Алексей, сам лично будешь охранять этого совсем не страшного господина Страха: особенно сейчас. Своей головой за него отвечаешь, как понял меня? Что же тут не понятного Василий!
- Да он от меня и сам не уйдёт. Я ему такой комфорт, здесь создам, что ему война с нами раем покажется!
Махнул рукой командир разведчиков. Вечно ты Федоркин, что-нибудь да отчебучишь. Война для тебя, что мама родная. Вроде, как поповской козе чужой огород.
Махнул рукой на них Шохирев и двинулся, разбираться с остальными делами, а их свалилось на Василия великое множество. С рассветом бронепоезд был в расположении наших войск. Смотрит Лука Васильевич, а Федоркин уже в майорском мундире, и с кольтом Страха поигрывает А у того и уши подозрительно отвисли, и большой нос болезненно припухший
А на командирском столе, две пустых бутылки из-под коньяка разместились по разным его углам, среди прочей богатой закуски. И разбросанных по столу множества обтрёпанных игральных карт.
Им очень весело было смотреть со стороны, на эту странную компанию: русского казака, и американского майора. Так поразительно быстро обнаружившие в себе, очень похожие черты характера. Похоже, было, что сейчас, их родственные души, тут за столиком, и встретились после долгой разлуки. И всё было бы так, если бы их в своё время не разделял океан. А сейчас они оба находятся на войне. И к тому же в бронепоезде. Поэтому о каком-то родстве между ними, и речи не могло вестись.
- Верни кольт хозяину, они наши союзники! – распорядился Бодров.
- Никак не могу атаман, карточный долг дело святое. И обязывает меня с честью его соблюдать. И мой друг Генри тоже придерживается этого мнения. Видите, что он, даже очень не против этого, если я его кольт поношу чуть-чуть.
- И его мундир тоже? – смеётся Лука.
- О, е-с! – вторит ему голубоглазый и белобрысый американец, командир бронепоезда.
Алексей очень хороший русский парень! Ты бил картами, американца: по носу, и по ушам, и изуродовал их? – смеётся Бодров.
- О, е-с! – защищает своего нового друга американец. Алёша много бил меня, а я очень мало, всего один раз. Но он мой хороший друг, и до конца счёта никогда не бил меня, в покере, и много раз прощает! Алексей очень хороший казак, и совсем не похож на страшного зверя, как у нас говорят о русских казаках. То есть, о вас: в нашей богатой и могучей Америке. И я очень прошу вас, его не наказывать.
- Да! Интересная картина вырисовывается, - изумляется Лука.
И что делать с вами картёжниками я не знаю. Угощай всю команду вином, и не мешайте нам играть дальше. Это ваше, гиблое для начальников дело, для нас и выеденного яйца не стоит. Мы его с моим лучшим другом Генри, очень быстро обтяпаем. Сюда много коньяка надо, и несколько колод карт доставить, и главное, чтобы нам никто не мешал. И совсем скоро, мы с Генри, на этот серьёзный бронепоезд играть будем.
- Конечно, атаман, если всё это дело хорошо оформить. То мы и без всякого конфликта с союзниками, этот бронепоезд себе заберём. И если, всё так, и дальше пойдёт, как сейчас, и вся игра сложится. И вина нам вдоволь хватит. То тогда конечно, этот политический вопрос будет очень быстро решён!
- О, е-с! – вторит ему довольный американец. Алексей много хочет, но, как говорится у вас: получит хороший кукиш! И такую, огромную дулю, из трёх пальцев закрутил Федоркину под нос, что все, кто видел эту весёлую картину, полегли от смеха, на бронированный пол вагона, как трава на покосе.
Мой дедушка русский был, и он таких болтунов, как ты Алексей, которые много говорят, совсем раздевал в карты и под стол загонял, и там кукарекать заставлял.
Из родной Одессы он был, мой дедушка: грузчиком в порту работал. И папа тоже родом из Одессы.
Ох, уж, эта Одесса-мама!
- Ну, это мы ещё посмотрим, кто под стол полезет, и кукарекать там будет.
Здесь у нас, всё другой коленкор, не как в Америке, и как в Одессе. И придётся тебе господин Генри Страх, и дальше раздеваться.
Поняли казаки, что самое главное сражение тут только начинается. Правда, что оно карточное, но от этого значимости своей не теряло. - Всё как на войне!
Глядишь и Федоркин наш, по простоте своей душевной, потому что он всегда был, без царя в голове, и вдруг, бронепоезд выиграет. Вот это Федоркин, наш Алёша, куда замахнулся?
Снабдили их там казаки, в каюте командира, всем необходимым товаром. И даже ночные вазы, по такому случаю предусмотрели. Хоть и не хрустальные они, но и им нашлось место в военном бронепоезде: есть куда нужду справить. Чтобы азартные игроки зазря от игры не отрывались, и далеко по нужде не бегали. А всё там по всей своей необходимости: тут же на месте и справляли. И этим освободили игроков, от всяких взаимных подозрений: вся игра под строгим контролем велась.
Освободили казаки разоруженных, солдат американцев от верёвок, и тоже снабдили их вином. Благо, что его на бронепоездев избытке было.
И больше всего это походило на то, что американцы не на войну собирались, а на знатный пикник ехали. И потому, им героям, вовсе не до войны было. А что бы, скучно им не было, то и им тоже, разрешили перекинуться в карты. Но кто же мог предвидеть, что и наши казаки не останутся равнодушными, к этим картёжным баталиям. И скоро произошло, то, что и должно было произойти.
Никак, не выдерживают американцы, ударов картами: от руки наших казаков. То у них уши в трубочку заворачиваются, то носом кровь хлещет. Закалённый народ наши кавалеристы, ничего не скажешь, но тут: всё законно! Это тебе не шуточка сабелькой целый день на войне помахать.
А дома, в поле на сенокосе, с утра до вечера косой траву охаживать, вот и набили себе руку казаки.
- И пришлось атаману запретить эту экзекуцию над американскими героями, иначе этот картёжный товарищеский матч и не назовёшь. Проигрывают тут американцы нашим казакам, и это прекрасно видно, даже невооружённым глазом. Но и американцы сами быстро докумекали своими заморскими головами, что тут им реванша над казаками, никак не взять. И, тут же, в дело ходко пошла игра на личные вещи американцев, и их оружие. Везде всё это проходило, и во все века, всегда безболезненно, и не со смертельным исходом. Разве, что случалось смерть, в редких исключительных случаях. И ими, до сих пор, малых детей пугают. А не взрослых добропорядочных людей.
Понял Лука Бодров, что в его рядах анархия зарождается, и тут же, с ходу укореняется.
Странное дело, и в природе так не придумаешь, такого сорняка, так быстро вывести.
Всех проигравших казаков, плетью буду, сам лично пороть: этой рукой. От всей души таких гостинцев всыплю, что потом, и на коня верхом не сядете. Так и будите в поле, со спущенными штанами, как вороны: все, до ветра сидеть, охлаждать свои сёдла. Но и это строгое напутствие атамана, не испугало казаков: игра продолжалась. Действительно было, что глазом невидимая анархия, как смертельный вирус, успешно укореняется в их рядах. И множится, как вошь, а может и того больше. Но казакам, как ни странно всё это нравится.
- Любо батька! Любо! Кричат казаки, и сами же, не отрываясь от игры, режутся в карты с американцами. К полдню эта игра достигла своей апогеи, и только к вечеру стала затухать: сама собой, как огонь без ветра. Утром всё было закончено: весь этот тряпочный базар, или одесская барахолка. Без всяких там споров, и претензий со стороны иностранцев, и казаков.
- Похоже, что состоялось, полное, и обоюдное согласие, обеих сторон. При разделе своего личного имущества, по системе, это все было наше. Теперь казаки были очень весело разодеты: совсем, как затейники петухи, на весеннем сходе, в своём цветастом и ярком одеянии. Только неизвестным оставалось, из какого военного гардеробчика вся эта одежда ими была позаимствована. Вначале американцы, были очень экзотично разодеты: вроде, дивных заморских попугайчиков, при всём своём ярком и невиданном казакам маскараде.
Но теперь, всё бестолково перепуталось: всё, как в нашем обычном курятнике. И даже, того хуже стало: оставалось неизвестным, как эти птички-попугайчики, туда попали, в эти неродные и дикие для них условия. Вот так и случился незапланированный маскарад, двух великих наций и необычных народов. И что ещё оставалось очень странным, всё это случилось, на не шуточной войне.
Вряд ли, хоть один из военных модельеров, мог такое придумать: такой военный костюм. Наверно, ему и во сне такое диво присниться не могло. Но здесь всё просто решалось, и без всяких там недоразумений: ты проиграл в карты, и прощайся с вещью. С оружием было намного построже, но и здесь не без перекосов. Не мог казак проиграть своё оружие в карты.
Для казака, это деяние: считалось тяжёлым грехом, величайшим по своей сути. Так же, как и пропить оружие. История казачества не знала таких позорных примеров. Недаром, что гербовой печатью, у донских казаков был голый казак, восседающий на винной бочке. Но, при всём своём казацком оружии, прямо на его голое пузо навешанном. При сабле, и пистолетах: они для него были святы.
Снял Лука Васильевич, со своей седеющей головы казацкую папаху, и перекрестился.
- Ну, и дожился я до дивных времён. Прямо, кому скажешь про весь этот маскарад, то и не поверят мне люди добрые. Подраздели мои хлопцы американцев!
Но, тут его дальнейшие размышления прервал, пьяный возглас Федоркина, выползающего из дверей бронепоезда на грешную землю. Но и эта, норовистая твердь, всё пыталась ускользнуть от него.
- Он по-прежнему, оставался в расстегнутом френче Страха, при его кольте, заткнутом за пояс широких казацких галифе. Теперь наш бронепоезд, атаман! Наш он! Мировой военный конфликт, улажен был мной: и мирным путём. И тут же, он растянулся, прямо на рельсах отдыхать. Видно, что и его запас физических сил, был окончательно исчерпан. Рядом с ним валялась бумага, с разными красочными вензелями, и гербовой американской печатью.
И в низу листа красивой, и витиеватой росписью командира бронепоезда Генри Страха. Которая подтверждала законность, данного исторического документа: иначе его не назовёшь.
- Американский бронепоезд, передан мной
В вечное пользование русским казакам, и
Конкретно атаману
В счёт погашения моего карточного долга.
Прошу, эту сделку века считать законной,
И не противоречащей требованиям Союза.
Командир бронепоезда:
Генри Страх.
Прочитал эту бумагу Лука Бодров и начал смеяться, всё его
