Однажды, после обеда, отец подъехал к воротам на подводе, запряженной парой лошадей.
- Собирайся, мать, поехали, - проговорил он, привязывая вожжи к забору. – Поспешай, а то до вечера не успеем наложить воз.
Две недели назад он выкосил в лесу большую поляну, и теперь намерен был привезти домой высохшее сено.
В ту пору мне было лет пять-шесть. Услышав, что родители собираются ехать за сеном, я взмолился:
- Возьмите и меня с собой.
Мне очень хотелось поехать с ними, так как дальше выгона и околицы села не приходилось бывать. А более всего хотелось покататься на подводе, запряженной парой лошадей. Это сейчас, в век могучей и разнообразной техники, с комфортом и удобствами дети катаются на различных машинах, а в то время потрястись по ухабистой дороге в деревянной телеге, составляло огромное удовольствие.
Отец внимательно посмотрел на меня и промолвил:
- Ну что ж, поехали. Пора тебе привыкать к работе.
Вслед за мамой я забрался в телегу, и вскоре мы тронулись в путь. Лошади, изогнув шеи, гордо вышагивали по дороге, а я, впервые очутившись далеко от дома, с любопытством посматривал по сторонам.
Когда поднялись на гору и я впервые, словно на ладони, увидел свое село, где был виден каждый дом, каждая улица и переулок.
Дальше ехали полем, колосившимся посевом ржи, потом свернули к лесу. Подвода нырнула под кроны деревьев, не пропускавших солнечных лучей, и нависавших над головой, образуя длинный коридор, в конце которого виднелся свет. Вскоре мы выехали на поляну, где стояли несколько копен сена.
Отец распряг лошадей и, спутав передние ноги, отпустил в лес пастись. Затем они с мамой стали перекладывать копны на подводу, а я бродил под деревьями, не заходя вглубь леса, боясь заблудиться. В одном месте обнаружил огромную муравьиную кучу, возле которой просидел много времени, с интересом наблюдая за ее обитателями.
Солнце склонилось к закату, когда все сено было сложено на возу и крепко увязано веревками. Быстро темнело.
- Придется заночевать, - сказал отец, завязывая последний узел. – Ехать ночью рискованно. Вдруг, где-нибудь на косогоре воз опрокинется, что тогда делать?
- Как ночевать? – испугался я. – А, где же мы спать будем?
- На возу, - ответила мама. – Там и мягко, и тепло.
Мы забрались наверх и легли, укрывшись брезентовой накидкой. Вокруг сгущалась темнота, в которой слышалось гудение комаров. Лежа между родителями, я долго смотрел в бездонное небо, усыпанное звездами, и незаметно уснул.
Проснулся от каких-то звуков, и не мог понять, где нахожусь. Вокруг была непроглядная тьма, и, вдруг, откуда-то из мрака, послышался продолжительный вой, заставивший заледенеть кровь в моих жилах. «Воу-оу-оу-у!»
Я затаил дыхание. Такого жуткого воя мне не приходилось слышать. Закрыв глаза от страха, я лежал некоторое время, боясь пошевелиться. Не успел вой затихнуть с одной стороны, как тут же послышался с другой, потом с третьей. «Воу-оу-оу-у!» неслось со всех сторон. Казалось, мы окружены какими-то страшными, неведомыми существами, которые подбираются к нам все ближе и ближе. И тут я не выдержал:
- Пап! Папа, проснись! – шептал я, толкая отца в бок. Боялся даже говорить громко, чтобы меня не услышали те, кто так жутко воет.
- Что, сынок?
- Кто это?
- Где?
- Воет в темноте!
- Да, это волки перекликаются.
- Волки? – еще больше испугался я. – А если они нас съедят?
- Не съедят, - успокоила мама. – Мы лежим высоко, они сюда не доберутся.
Я немного притих, но тут же вспомнил о лошадях, пасшихся в лесу.
- А если волки наших лошадей сожрут. Они ведь спутаны и не смогут убежать. На чем же мы тогда домой поедем?
- Не бойся! – сказал папа. - Лошадей волки не тронут, потому что они брыкаются хорошо. Спи, а то скоро рассветать начнет.
Он прикрыл меня своим пиджаком и я, прислушиваясь к жуткому пению ночных хищников, снова заснул.
Проснулся уже по дороге домой, когда солнце поднялось над горизонтом. Мама сидела на возу, рядом со мной, а папа шел пешком, держа лошадей за узду...
Эта ночь, проведенная в лесу, запечатлелась у меня на всю жизнь. Даже сейчас, спустя многие годы, вспоминая ее, я, как будто вновь возвращаюсь в детство и слышу жуткую перекличку волков. Слышу так четко и ясно, что чувствую, как где-то в груди появляется неприятный холодок, а по спине начинают ползти незримые мурашки.
