Щенок...
Он был взбешён оттого, что не смог утаить от сына правду. Вскочив, Филька взял портфель, набросил куртку и быстро вышел из квартиры. Отец что-то кричал ему вслед, но он не слышал и не хотел слышать.
***
Несколько дней Филька жил у дяди Лукьяна, от которого он тоже ничего не добился: тот вздыхал, говорил, как больно всё это вспоминать, жаловался на здоровье, но о той истории не сказал ни слова. Мария Фёдоровна навещала сына каждый день. Были весенние каникулы, и он много гулял, вспоминал недавнюю ссору, переживал...
В последний день марта мать пришла за Филей.
– Я развелась с отцом, мы давно уже хотели расстаться, – сообщила она. – Мы с тобой уезжаем сегодня в Новгород.
– Почему в Новгород? – удивился он.
– Там живёт человек, которого я люблю. Ты видел его на свадьбе Миши – помнишь, дядя Игорь, высокий такой, с усами... Он зовёт меня замуж. И там мои братья.
Филька попрощался с дядей. Он даже не заходил квартиру к отцу – все его вещи вынесла мать, и они вдвоём отправились на вокзал.
19. На новом месте
Новое жильё было, конечно, далеко не таким большим и удобным, как предыдущее, – всего лишь комната в общежитии, да и то данная по работе: Мария Фёдоровна устроилась на работу в госпиталь. А её жених – Игорь Буслаев – жил в коммунальной квартире.
Комнатка, доставшаяся им, была маленькая, тесная, и пришлось чемоданы, одежду с обувью, книги и другие вещи размещать под кроватью. На стены Филька повесил календарь, плакаты, рисунки, рамку с фотокарточками. Мама сшила и повесила новые занавески. Потом принесла из какого-то магазина или с рынка цветок в горшке, поставила его на окно. В те дни она была особенно весёлой.
«Погналась за счастьем...» – думал о матери Филька. Ему было досадно не оттого, что они теперь живут куда более стеснённо, а оттого, что не вернулись в родной Краснодон, на свою родину, где живёт любимая бабушка...
В новой школе ребята были хорошие, простые, Филя быстро подружился с ними, и помог ему в этом Генка, с которым они теперь учились в одном классе и вместе готовились к вступлению в комсомол. Среди новых товарищей Фили были Петька Лесничий – бойкий паренёк с короткой стрижкой и смеющимися чёрными глазами; Лёня Баранов – высокий парень (даже выше Фильки, хотя тот тоже сильно вырос за последнее время), с густой шевелюрой и большими серыми глазами, спортсмен; и Женя – девочка со светлыми волосами и голубыми глазами, к которой Филя уже в первый день знакомства что-то почувствовал... Но пока ему было не до любви: он осваивался на новом месте, знакомился с новыми людьми... и, конечно, скучал по своим московским друзьям.
В этой школе то и дело случалось какое-нибудь хулиганство: то кто-то сломал рояль, то заехали в коридор на велосипеде, то устроили драку... Однажды мальчики из какого-то класса натёрли воском доску в кабинете математики, и учителю Валерию Петровичу пришлось целый урок соскребать воск ножом. Он был интеллигентом и человеком доброй души, поэтому особо не ругался на ребят. А вот учительница географии Елена Петровна долго распекала мальчишек за опрокинутый шкаф.
...Мария Фёдоровна приготовила щи и гречневую кашу, и после работы к ней заскочил Буслаев. Он оказался довольно интересным человеком, с юмором, правда, иногда матерился, рассказывая что-нибудь Фильке, но при Марии Фёдоровне старался не выражаться. Поначалу у Фили сложилось хорошее впечатление о нём, только потом он стал получше узнавать его.
Буслаев оказался типичным обывателем – просто Филькина мама, влюблённая в него, видела его в лучшем свете. Он работал бригадиром на стройке, никогда не отказывался выпить и был несуном – мог взять домой с работы ножовку, плоскогубцы, клещи и другие инструменты. «Нечего тратить деньги на то, что я могу взять на работе», – говорил он. Буслаев курил, но сигареты никогда не покупал – выпрашивал у своих рабочих. Из столовой уносил хлеб, соль, сахар. Не раз попадался в общественной бане на краже мыла. Зарплату он пропивал и всё выпрашивал у Марии Фёдоровны денег до получки. Всё ещё испытывая к нему что-то, Филькина мама всячески жалела и оправдывала его.
Филька не вмешивался в их дела и ничего не говорил матери: во-первых, это было не его дело, во-вторых, мать сама сделала такой выбор, и, в-третьих, у него была своя жизнь, не менее интересная, чем раньше.
***
Настал день, когда Фильку с Генкой должны были принять в комсомол. Оба уже получили рекомендацию комитета комсомола в школе и пришли в райком, где им должны были выдать комсомольские билеты. В радостном волнении оба повторяли в коридоре Устав ВЛКСМ, проверяли друг друга вопросами, которые им могли задать при беседе. И вот Филя отправил брата получать билет, а сам присел на скамью в коридоре и задумался...
«Вот спросят меня: почему ты хочешь стать комсомольцем? – думал он. – Что я скажу? «Потому что так надо»? «Потому что все хотят»? Но сам-то я не хочу... В комсомоле личная жизнь неотделима от общественной, и у меня будет такое чувство, что надо мной стоит строгий надзиратель... Всегда-всегда, даже когда отдыхаю дома или гуляю с друзьями... Мне и отцовского надзора хватило с лихвой...»
– Филька! – выскочил из кабинета Генка. – Приняли! Приняли!
Он обнял брата, показал комсомольский билет:
– Иди, иди скорее, тебя тоже примут!
– Поздравляю тебя, – Филя пожал ему руку. – Пойдём домой.
– Но как же...
– Пойдём.
По пути домой Генка удивлённо поглядывал на брата, но ни о чём его не спрашивал. Дома Мария Фёдоровна уже приготовила яблочный пирог, чтобы сын мог с друзьями отпраздновать событие, но он появился один, и непривычно было видеть его таким удручённым и растерянным.
– Не приняли? – спросила мать.
– Я сам не вступил...
Видно было, что он очень переживает, но идти против своей воли он не мог. Отец звонил из Москвы дяде Матвею, интересовался, вступил ли Филька в комсомол, разговаривал с сыном, целый час песочил его по телефону так, что даже трубка раскалилась, и Фильке ничего более не оставалось, как повесить её.
***
Иногда во время урока Филя поглядывал на Женю, и она тоже отвечала ему взглядом, бывало, даже несколько секунд не отводила глаз, и он чувствовал, что сердце начинает биться сильнее...
Они общались мало и только по школьным делам, после уроков она всегда уходила из школы с подружками, а при них было как-то неудобно подходить к ней... Но однажды им довелось возвращаться из школы вместе. Так получилось, что им надо было идти в одну сторону, и они пошли вместе. Ему не верилось, что они идут вместе и разговаривают уже не об учёбе, а о каких-то своих житейских делах; он довёл её до дома и радостный побежал к себе в общежитие.
На следующее утро он шёл в школу счастливый, напевая что-то по дороге, и ему не терпелось увидеть Женю снова. Она делала вид, что всё как обычно, но всё же иногда посматривала на него, а когда он на перемене проходил мимо девчат и бросал на неё взгляд, опускала глаза и едва заметно улыбалась, и щёки у неё румянились. Она стала иногда задерживаться в школе, уходила без подруг – и встречала на улице Фильку, который ждал её. Они стали вместе ходить не только из школы, но и в школу – утром Филька забегал за ней. Но вот однажды, когда он сказал, что утром зайдёт за ней в обычное время, она ответила:
– Не надо, Филя, я сама дойду...
– Я и сам чувствовал, что надоел уже тебе, – ответил Филя. – Сколько можно ходить по пятам...
– Дело не в этом. Ты не надоел, просто я не хочу, чтобы наша дружба выходила за пределы школьного товарищества.
Он всё понял и ушёл. Первое время было больно, как будто у него забрали что-то дорогое, но потом в делах, в суете боль стала утихать; и он, и Женя делали вид, что того разговора не было вовсе, и общались так же, как и раньше. Но однажды, когда он шёл с дежурства по опустевшей школе, вдруг услышал на лестнице голоса девочек – то были Женя и её подружка Саша. Он остановился, прислушался...
– Да ведь это сразу видно стало, что и ты ему нравишься, и он тебе, – говорила Саша. – А ты никак не хочешь с ним дружить...
– Нет, а ты подумай, что начнётся тогда, – ответила Женя. – И ребята дразнить будут, мол, жених и невеста, и успеваемость станет хуже, я и так сегодня тройку получила, потому что задумалась о нём... Нет уж, до добра всё это не доведёт...
– А всё-таки Филька – замечательный парень, – тихо сказала Саша. – С его появлением наш класс будто ожил, веселее стало.
Подруги ушли. Филька прислонился к стене, вытер рукавом повлажневший лоб, закрыл глаза и улыбнулся. Как оказалось позже, он нравился не одной только Жене.
«Филя был красив лицом, – вспоминала о нём одноклассница Дарья Алексеева, – главная же красота была в глазах, которые смотрели с добротой и теплом. При разговоре он всегда смотрел в глаза собеседнику. У него была очень светлая улыбка; когда он улыбался, на щеках появлялись ямочки. Обладал большим обаянием. Но, главное, он был отзывчивым: не помню, чтобы он хоть раз отказал кому-то в помощи, или прошёл мимо, когда кому-то надо было помочь, или проявил жадность. Он мог поддержать и словом, и делом. За это мы очень его любили.
Он был активным, подвижным, ловким. Была в нём тяга к озорству: он мог лихо съехать по перилам лестницы, выйти из школы через окно; однажды на уроке он рассматривал пугач Петьки Лесничего, случайно выстрелил из него в потолок и испугал нас и учителя...»
«Сын одевался опрятно, легко, – рассказывала Мария Фёдоровна, – любил свободную, просторную одежду светлых оттенков, носил широкие рубашки, особенно любил славянскую косоворотку с вышивкой, подаренную бабушкой...»
20. У бабушки
Лето 1940 года было особенно богатым на события, об этом говорит Филькин дневник, в котором теперь появились содержательные записи и даже рассказики.
В июне Филька ещё был в Новгороде – работал на школьном дворе, помогал матери в госпитале. Он любил трудиться, был поглощён работой и в то же время любил поболтать с ребятами, рассказать им что-нибудь интересное.
Филька знал, что у бабушки жизнь будет вольная, и ехал к ней с большой радостью. В то же время, приученный матерью к труду, он не упускал случая помочь Анне Степановне по хозяйству – то пропадал с лопатой или мотыгой в огороде, то делал что-нибудь по дому. В огороде всегда находилась работа: надо было то выполоть сорняки, то полить грядки, то выкопать картошку... Между делом он успевал поесть яблок, вишни, малины. Какое-то время Филя работал в колхозе грузчиком.
«Приезжая, всё время меня чем-нибудь радовал, – рассказывала о нём бабушка, – то в школе наградят, то стишок для меня напишет, то просто что-нибудь весёлое расскажет... У него всегда было хорошее настроение, в посёлке его даже прозвали Филька-Праздник. Он знал некоторых ребят, которые потом были в «Молодой гвардии»: Ульяну Громову, Дёму Фомина, Витю Петрова... У него было очень много друзей – они появлялись всюду, где он бывал, потому что он был очень открытым и простым... Руки у него были рабочие, трудиться любил».
Она души не чаяла в Фильке, вспоминала о нём каждый день и каждый час, бережно хранила его детскую одежду и игрушки, все привезённые им вещи – книги, тетради, рисунки, его открытки для бабушки, сделанные своими руками, поделки из дерева и многое другое.
В то лето у бабушки собралось всё её семейство: прибыла тётя Надя с дочерьми,
