домах на окраине посёлка, и начал создаваться фильм; съёмки велись и на улице, и в доме, и в здании школы... Приходилось учить роль так, чтобы от зубов отскакивала, но одно дело – вызубрить текст, и другое – передать его со всеми нужными эмоциями, со всей искренностью, когда на тебя смотрит стеклянный глаз камеры...
– Филя, всё-таки ты не вжился в образ... – говорил режиссёр, когда они вечером вместе грелись у печи. – Вспомни, как ты рассказывал, что видел Горького, с какой убедительностью ты говорил... Я нарадоваться не мог. А сейчас... Твой герой любит Таню, а ты и не стараешься убедить в этом зрителя – так, мол, просто знакомая девушка... Ну, вспомни, как влюблённый юноша смотрит на девушку, ты ведь и сам поди влюблялся!
Филя посмотрел на Аню, которая играла его возлюбленную в фильме. Она была девчонкой симпатичной, и что-то в ней, конечно, было притягивающее, но последняя влюблённость всё перечёркивала: его мысли были теперь об одной только девушке...
На съёмках Филя вживую увидел некоторых известных актёров: Михаила Жарова, Евгения Самойлова (его он помнил по роли доктора Робинзона из «Тома Сойера»), Александру Данилову (молодая актриса, которую Филька видел в фильме про Александра Невского) и других.
***
Природа словно тоже помогала в создании этого фильма: вскоре после начала съёмок выпал первый снег, который так нужен был для сюжета... В то утро, проснувшись по привычке раньше всех, Филька выглянул в окно: всё – и крыши домов, и деревья, и земля – было укрыто белым покрывалом снега... А из труб тянулся дым. Филя оглядел друзей: Аня и Оля, накрытые тёплым одеялом, крепко спали на кровати. Улан лежал ничком на скамье возле печи. Остальные ребята спали в другой комнате. «Эх, на улице такая красота – а вы дрыхнете!..» – с улыбкой подумал Филька и выбежал в коридор. Там среди вещей были лыжи, привезённые для съёмок, и он оделся, взял их и отправился на прогулку.
Солнце выходило из-за горизонта, освещая вершины деревьев, снег, который искрился жёлтыми и красными огоньками. Идя по лесу на лыжах, Филька увидел зайчишку-беляка, который перебежал тропинку и скрылся. «Даже зайцы сегодня вышли погулять...» – подумал он с улыбкой. Вышел из леса, заскользил по белому-белому полю и вскоре оказался у пруда. Было тихо, ни единой души кругом. Только заснеженные ели покачивались на другом берегу. Пруд, конечно, ещё не замёрз. Филька обогнул его, едва не свалившись в воду. На ель присел ворон и, глядя на Фильку, произнёс: «Карр! Карр!»
– Эй, не каркай! – крикнул тот и запустил в него снежком.
Снежок почти долетел; ветка качнулась, с неё посыпался снег, птица медленно поднялась и улетела, а Филька стоял и смотрел ей вслед. А снег всё сыпался, как стеклянный дождь... Потом снова всё стихло.
***
В середине декабря были сняты сцены праздника в доме Тани, и на этом пока решили остановиться. В день 15-летия Фили съёмочная группа всё ещё находилась в посёлке, там его день рождения и отметили. Всё проходило в той же обстановке, в какой разворачивалось действие в фильме: маленькая пихта на табуретке, украшенная золотистой и серебристой бумагой; патефон с приятной музыкой; хлеб, мясо, пирожки на тарелках и... апельсины, их тоже смогли достать. Филя разлил в рюмки вино, и первым его поздравил Евгений Самойлов:
– У каждого человека должна быть какая-то мечта, светлая мечта, к которой нужно стремиться. Я уверен, что у тебя, Филя, есть такая мечта, и хочу пожелать, чтобы на пути к её исполнению тебя не покидала удача. С днём рождения!
Все чокнулись рюмками и стали пить до дна. Приятным потоком полились другие поздравления и пожелания. Филя радостно улыбался, благодарил, пил теперь уже сок и весь вечер был в самом прекрасном настроении.
24. Земля Санникова
В Москве Филька встретился с Валькой, и тот поздравил его с прошедшим днём рождения и подарил книгу В.А. Обручева «Земля Санникова» о далёком острове-призраке в Северном Ледовитом океане. Они пообедали в столовой, после чего отправились к Вальке. Филя заметил, как изменился его друг – вырос, вытянулся... Да и сам он, по мнению друга, тоже изменился, правда, в другом смысле...
– Я сразу понял, что ты влюбился, – сказал Валька, когда они пришли к нему домой. – У тебя взгляд совсем другой. И походка другая – летящая. Походка влюблённого человека. Знаешь, я ни разу ещё не был влюблён по-настоящему, но замечаю такое состояние у других людей...
– Ничего, ты ещё влюбишься, – улыбнулся Филя и тихонько запел: – «Как много девушек хороших, как много ласковых имён! Но лишь одно из них тревожит, унося покой и сон, когда влюблён...» У тебя-то как дела, дружище?
Валька вместо ответа протянул ему свой личный дневник, и Филя осторожно взял его, польщённый высоким доверием друга. Сам он не задумывался о том, чтобы показать кому-нибудь свой дневник, но разве он не смог бы вот так же дать его лучшему другу? Конечно, смог бы. Валька делал записи гораздо реже, чем он сам – где-то один-два раза в месяц. Он писал о своих творческих исканиях (жанрами его произведений были фантастика и мистика), о прочтённых книгах, о литературном кружке в школе...
– Я показывал свои рассказы учителю литературы, он сказал, что очень коряво написано, – вздохнул Валька. – Надо же быть таким неудачником! И на уроках за ответы получаю «посредственно», и здесь такая же история...
– Ты не неудачник, а просто пессимист, – покачал головой Филька. – Кто из гениев стал признанным писателем в один миг? Ведь это не сразу даётся... Вот я пишу ради удовольствия, даже не думал нигде публиковать свои рассказы, и буду писать дальше. А ты тем более не должен ставить на этом крест. Запомни: как ты относишься к жизни, так и она будет относиться к тебе.
– Я не брошу, – пообещал Валька. – Творчество избавляет от плохих мыслей, воспоминаний... С тех пор, как папу расстреляли, а маму отправили в ссылку, мне совсем плохо, хоть тётка и замечательный человек – жалеет меня, заботится. Так хочется маму увидеть, обнять её...
– Хоть бы она поскорее вернулась, – сказал Филя. – У тебя очень хорошая мама. Она была так рада, когда мы всей компанией приходили к тебе, с ней было весело...
В дневнике было написано о праздничных демонстрациях, о прогулках Вальки с друзьями; излюбленным местом ребят стали Сокольники, где был очень хороший парк.
– А ты говоришь – не влюблялся, – заметил Филя, пролистывая дневник. – Кто такая Рая?
– Райка Аксёнова... Это сестра... Да, да, троюродная...
– Так уж и троюродная?
Валька тихо засмеялся, Филя – тоже. Оба подошли к окну и стали смотреть на заснеженный город. Мела метель со снегом, но сквозь неё всё было видно – и проспект, и площадь, и Москву-реку за домами. Они долго смотрели в окно, молчали, и каждый думал о чём-то своём. А вьюга всё выла и никак не хотела утихать...
***
Перед отъездом Фили в Новгород отец, забыв о гордости, извинился перед сыном за давний грубый разговор с ним.
– Ну всё, езжай, – сказал Леонид Константинович, когда они обнялись на прощание. – А то учителя ждут тебя с нетерпением.
– Не ждут, а поджидают, – отшутился Филька. – Ты не беспокойся, я всё учил.
У него была справка и письмо учителям от режиссёра. И всё же ему предстояло выдержать трудный экзамен – учителя собирались спросить с него по полной, и большинство их действительно подробно спрашивали его по всей программе второй четверти. Потом он сдавал нормативы по физкультуре. Наконец, когда он был уже полуживой, выставили четвертные оценки: по физике – «хорошо», по остальным предметам – «отлично».
Новый 1941 год Мария Фёдоровна встречала в общежитии с Буслаевым – Филька отправился на каникулы к бабушке, чтобы повидать не только её, но и Ульяшу. В канун праздника Буслаев поехал на рынок покупать ёлку для праздника и утащил живую ель, которую кто-то оставил возле магазина. Он так торопился убежать, что не заметил сразу, что половина веток была срезана и он прихватил никому не нужное, выброшенное дерево...
В первые дни нового года он куда-то запропал, а потом Мария Фёдоровна встретила его с другой женщиной. Он объяснил, что это его давняя знакомая и не больше.
– Так ты всё это время не на работе задерживался... – сказала позже Мария Фёдоровна. – Ты был у неё... Что же тебя так тянет к ней?
– С ней интересно беседовать, – ответил Буслаев. – У нас с ней много общих интересов.
– А как же я?
– А тебя я просто люблю...
Но Мария Фёдоровна всё уже поняла и ещё до приезда сына рассталась с гражданским мужем.
***
Можно сказать, что вместе с книгой Валька подарил другу новую мечту: Филька запоем прочитал произведение о таинственной земле и на каникулах всё говорил бабушке, что после школы будет поступать в лётное училище, чтобы однажды всё-таки добраться на самолёте до этого острова. Филька убирал снег, ходил за продуктами, носил воду бабушке, вместе с ребятами катался на лыжах и санках, играл в снежки и лепил снеговиков.
«...Сумерки. Иссиня-белый снег, узоры на окнах, – писал Филя в дневнике. – Это зима в нашем посёлке. Дети катаются на салазках. Гуляет женщина с маленьким ребёнком. Там парень играет на гармошке, здесь танцуют. Весело!»
Бывало, он выходил на лыжную прогулку поздним вечером – и, стоя на пригорке, глядя на простиравшуюся перед ним белую равнину, освещённую луной, задумчиво улыбался, представляя, как однажды после долгого похода по бесконечной снежной равнине он увидит вдалеке ту самую землю...
По приезде в Москву он говорил о лётной школе и отцу, но тот не разделил его восторга:
– Мой сын будет учиться в МГУ, и точка. И жить будешь со мной, нечего тебе по общежитиям мотаться.
Филя не стал спорить – на одно его слово отец ответит десятью, и опять начнётся длинная и скучная лекция о том, что ему непременно нужно выучиться в Московском университете...
– Ты пока думай, на какой факультет будешь поступать, – добавил отец, и Филя отметил, что здесь ему всё-таки предоставили свободу.
В Москве и Новгороде он обошёл все знакомые библиотеки, ища дополнительный материал, статьи о Земле Санникова, и кое-что нашёл. Он завёл записную книжку, куда переписывал весь материал.
Землю Санникова видели к северу от Новосибирских островов. Впервые о ней сообщил в 1810 году якутский промышленник, добытчик песца и первооткрыватель двух островов Яков Санников, который видел «высокие каменные горы» над морем. Как доказательство существования этой земли были приведены перелёты птиц, весной улетавших на север, а осенью возвращавшихся с потомством. Значит, Земля Санникова была достаточно тепла и плодородна. «Но как на такой широте могут быть плодородные земли?» – думал Филя.
В конце прошлого века исследователи пытались добраться до этой земли на собачьих упряжках, но безуспешно: на пути были торосы и полыньи. Землю Санникова искал барон Э.В. Тополь, который считал её частью неоткрытого северного полярного континента – Арктиды. «Горизонт совершенно ясный, – писал он в своём дневнике 13 августа 1886 года. – В направлении на северо-восток ясно увидели контуры четырёх столовых гор, которые на востоке соединились с низменной землёй. Таким образом, сообщение Санникова подтвердилось полностью. Мы вправе, следовательно, нанести в соответствующем месте на карту пунктирную линию и написать на ней: «Земля Санникова»...» А путешественник
