но почувствовала это только сейчас. И остановить их уже не могла…
— Так вот почему ты не хочешь его снимать…
— Я понимаю, что это глупо в какой-то степени. Всё же это женский шарф, но он — единственное, что осталось у меня от родителей. Мама дала его, чтобы я закрыл рот и нос. Лучше бы я задохнулся…
Я вдруг крепко его обняла, сама не ожидая от себя такого поступка, но не жалея о нём. Мне хотелось, чтобы он понял, как дорог тем, кто его окружает, чтобы больше никогда-никогда не говорил эту фразу.
— Ты замечательный человек! Ты многим дорог: своему дяде, Юрке, мне… Что было бы без тебя? Ничего совершенно… Ты должен жить. Должен! И твои родители, я уверена, сказали бы то же.
— Я знаю. Поэтому я всё ещё здесь.
Он крепко сжал в руке шарф, а второй обнял меня за плечи. Так мы и стояли…
Как некрасиво и неправильно устроен человек! Почему люди смеются над другими, не зная об их прошлом, тех или иных причинах! И так делают человеку больно. Или ляпнут что-то в шутку, не понимая, что могут случайно обидеть. И самое ужасное, что мало кто задумывается об этом. А всё потому, что мы люди. Мы просто люди…
— Ты извини, что я всё это тебе рассказал. Не в моих привычках жаловаться на самом деле. Я не знаю, что на меня нашло. Забудь, Саш.
— Тебе нужно было выговориться, я понимаю. Не нужно извиняться.
Мы отстранились друг от друга. Игорь грустно и немного вымученно улыбнулся. Мне все ещё было жаль его, снова хотелось его обнять.
— Игорь… Ты… Ты говори, если что, — я пыталась подобрать нужное слово и, когда поняла, что ничего не выходит, вздохнула, — Я хочу сказать, что ты можешь мне доверять.
— Я знаю, — Игорь улыбнулся снова — мне кажется, так улыбается человек, который обрёл новую надежду, — и сам обнял меня. — Спасибо, Саш.
***
— Если ты через пятнадцать минут не будешь дома, я вызываю ФСБ.
С этими словами Коська отключился.
— Пора? Давай провожу, — предложил Игорь. Мы уже стояли в прихожей.
— Да не стоит, тут недалеко.
— Нет, стоит. В конце концов, это я заставил тебя надеть фартук и пахать на меня за еду, — усмехнулся Игорь, закрывая квартиру.
На улице все ещё было светло, но чувствовалось приближение вечера. Мы шли по уже сухому асфальту и вдыхали прохладный воздух, в котором явственно чувствовался аромат свежей листвы.
— Знаешь, я раньше жил в другом городе, и каждую весну в одном овражке разливались отличные ручейки. Я любил пускать кораблики и бегать там с воздушным змеем.
— А я никогда этого не делала.
— Да ты что! Это так весело!
— Сама я делать кораблики не умею, да и как-то не интересовалась… А змеев так вообще не видела.
— Отлично, в ближайшие выходные будем пускать змея!
Игорь оживился, рассказывая о своём детстве. Я ещё не видела его таким… счастливым, по-настоящему счастливым, наверное. Сейчас рядом с ним мне хотелось улыбаться. И он улыбался.
***
Через открытое окно в комнату залетал сладкий цветочный аромат и громкое пение птиц. Природа расцвела, ожила, и хотелось выпорхнуть в это же окно и улететь куда-нибудь высоко и далеко. Поэтому настроение не портили даже неумолимо приближающиеся экзамены.
— Посмотри, правильно? — Игорь протянул мне тетрадь с решенным тестом по русскому.
— Так-с, так-с, сейчас посмотрим, — сказала я, вооружившись с карандашом.
Боюсь, скоро я не выдержу и надаю Ковалёву подзатыльников. Когда он научится правильно перестраивать словосочетания?! Это сплошное издевательство…
Я подняла голову, собираясь высказать другу всё, что думаю. Но невольно залюбовалась представшей картиной: Игорь смотрел в окно, подперев щеку рукой, и безмятежно улыбался. В его каштановых волосах запутались солнечные бабочки, он щурился от яркого света, и в целом выглядел очень довольным.
— Смотрю, наслаждаешься жизнью, — усмехнулась я. — Конечно, это можно делать и без знания видов связи в словосочетаниях.
— Ой, Саша, не начинай, — отмахнулся Игорь, подмигнув мне. — Пойдем, что ли, погуляем.
Я вздохнула.
— Только после того, как ты напишешь мне двадцать седьмой вариант без ошибок.
— Иногда я жалею, что попросил помочь тебя, а не Юрку, — засмеялся Игорь, но всё же послушно склонился над заданием.
Он сильно изменился за этот недолгий месяц. Стал веселее, солнечнее, стал чаще улыбаться. Он, как природа — ожил в этом мае. А ещё теперь Игорь не боялся показывать шею, и шарф всегда был завязан на его запястье. В школе к этому отнеслись с удивительным пониманием, к Игорю стали тянуться. Но лучшими друзьями по-прежнему оставались мы с Юркой. Хотя теперь точнее будет сказать: лучшим другом и любимой девушкой…
— К тому же Коська забрал мои ключи, свои он посеял, — сказала я, ставя в черновике Ковалёва размашистую «пять».
— Ура, — вздохнул он. — Теперь-то можно отдохнуть?
— Теперь можно. Чаю?
— А что-нибудь попрохладнее?
— Кажется, в холодильнике больше ничего… А вот и похолоднее пришло.
В двери повернулся ключ, кто-то закопошился в прихожей. Мы вышли навстречу Костей и его спутнику. Спутнице, как оказалось.
— О, здор̀ово, Игорь-брат, — поприветствовал Ковалёва Коська, и они обменялись рукопожатиями. — Что, Санька опять мучает тебя? Слушай, ты бы парня пожалела, смотри какой он сонный.
— Все сделано по его просьбе, в лучшем виде. Сам виноват.
В уголке нерешительно мялось Коськино «чудо» по имени Карина. Хотя она не первый раз пришла к нам домой, сегодня почему-то засмущалась.
— Привет, — улыбнулась я, — Познакомься, это Игорь, мой одноклассник. Вы, кажется, ещё не пересекались.
— Очень приятно, — кивнули Карина и Ковалёв одновременно.
— Контакт налажен, отлично. Ну что, Игорёк, двигай стол, будем есть мороженное, — скомандовал Костя и отправился на кухню.
Я поспешила за ним.
— Мне казалось, экзамены в твоём институте ещё не начались.
— Нет, не начались.
— А что ж ты тогда с Кариной разгуливаешь? Или опять «хвосты» закрываешь? Соврал маме, что все у тебя с учёбой хорошо, да?
— Фи, Сань. Ничего я не врал.
— Так что с Кариной?
— А что? Я проспорил Ромке билеты на концерт, куда он потопает вместе с Анжеликой в выходные. Теперь я могу, как ты выражаешься, разгуливать с кем хочу.
— А как же «рыночные отношения»?
— Да ладно тебе, не нуди. Все в мире меняется.
— И ты, значит, изменился?
— Да. Я теперь учусь, между прочим. Да, Карина поставила условие. Но знаешь, по-моему, я только выигрываю от этого.
— Молодчина, Карина, — улыбнулась я. — Вот я за неё. Может хоть она поможет тебя перевоспитать.
— «Карина, Карина». На себя посмотри.
Коська подмигнул мне и понес тарелочки с мороженным в зал. Я улыбнулась из-за фразы брата.
— Тебе помочь? — на кухню зашёл Игорь. — Костя сказал, ты тут кипяток разлила.
— Слушай больше, — усмехнулась я, сразу поняв, почему Ковалёва отправили на кухню. — Пошли на улицу, не будем мешать этим голубкам ворковать.
Косте ж не хватило столько лет в институте, ему нужно было веселиться с Ромкой.
— Не ругай брата, — сказал Игорь, когда мы уже шли по залитой солнцем улице. — Он же её любит.
— Я не ругаю. Я так, ради приличия. Я младшая сестра, мне по статусу положено.
Навстречу нам попались Юрка и Ирискина.
— О, привет-привет! А как же ваши уроки «французского»? — обрадовался нам Антонов.
— Брат с «чудом» отправили нас на каникулы. Вы куда?
— А пойдемте с нами в парк! — пригласила Ирискина. — Я такое расскажу — умрёте!
— А ещё в парке будут все наши, — тихо сказал Юра и кивнул, мол, идемте.
И мы, с улыбкой переглянувшись, вчетвером под весёлые рассказы Ириски побрели в парк. Ведь нужно запастись хорошим настроением перед экзаменами в компании друзей, правда?..
