Нашел среди домашнего хлама старую бензиновую зажигалку. И вспомнил, что это подарок Юрки Сорокина, с которым я в детстве жил в одном доме.
Юрка был вор и в свои двадцать лет уже два раза сидел, что придавало ему среди ребят во дворе особый вес.
Меня он почему-то одаривал особой симпатией, опекал – то ли потому, что я был младше и слабее других, то ли из пиетета к моему социальному положению (все-таки сын директора завода), а может, просто чуял во мне нечто особенное… Впрочем, это не помешало ему обокрасть нашу квартиру, когда мы были на даче. И самое удивительное, что он мне сам в этом признался, будучи уверенным, что я его не сдам. Я и не сдал. Я даже почувствовал какую-то гордость, что Юрка так доверился мне. Единственное, о чем я его попросил – вернуть каракулевую шубу матери. Но он отказался: «Рыбка плывет, назад не отдает, – ухмыльнулся он зло. – Пусть походит в телогрейке, как моя мать»…
И вот вдруг – эта старая зажигалка (видимо, тоже у кого-то спертая), которую Юрка подарил мне в приливе пьяной нежности незадолго до того, как его снова, уже в третий раз, посадили.
Лет тридцать, наверное, я не видел ее – и прямо растрогался.
За мою уже долгую жизнь у меня скопилось немало подарков – и от большого начальства, и от известных писателей, артистов… Когда-то это тешило мое тщеславие, но теперь все эти, как правило, совершенно бесполезные вещицы не вызывали во мне ровно никаких чувств, разве что раздражали, напоминая о былых жалких иллюзиях и обманах. Кое-что я передарил, кое-что рассовал по шкафам, а то и просто выбросил, как лишний груз перед дальней дорогой…
Но юркина зажигалка обрела вдруг для меня какой-то особый, греющий душу смысл. Это был подарок благородного вора из детства – великодушного, защищавшего меня в жестких дворовых стычках... А такое уже во всю жизнь не забывается.
Ну да, он был вор, но даже меня, чистоплюя, это как раз больше всего к нему притягивало. Честные-то у нас большей частью – просто трусливые, а дай им волю…
Ну да, он и нас обокрал, но я сам чувствовал эту сверлящую несправедливость – почему одни живут в стократ лучше других?
Спустя столько лет он даже внешне стал казаться мне намного привлекательнее, похожим на какого-то голливудского артиста, типа Брэда Питта или Редфорда…
Мне вдруг до жути захотелось разузнать все о нем – долго ли он еще прожил, застал ли новое, счастливое для его собратьев по ремеслу время, когда они войдут во власть и начнут грабастать, как ему и не снилось? Даже побывать на его могиле потянуло – но куда уж там?!.. У Юрки, кроме матери, никого не было, и эта зажигалка, скорее всего – единственное, что от него в этом мире осталось.
И хотя я давно уже не курил, она стала для меня вроде как оберег, который я всегда носил с собой.
Казалось, она и вправду помогала мне. С ней я чувствовал себя как-то увереннее, бойчее, словно Юрка мог в любой момент спуститься с небес мне на помощь, подбодрить своей блатняцкой улыбкой…
Но все закончилось куда раньше, чем заправленный мной в зажигалку бензин. И как это чаще всего случается – по моей же глупости.
Однажды у меня спросил огонька какой-то жуликоватого вида бугай. И я вместо того чтобы просто буркнуть ему «не курю», с некой бравадой вытащил из кармана свою заветную зажигалочку. «Ого, антикварная, – сказал он, закуривая. – Я такие собираю». И преспокойненько сунул ее себе в карман.
«Мужик, ты чего творишь?! – закричал я. – Это для меня память о человеке!»
«Перебьешься со своим человеком, – отмахнулся он. – Рыбка плывет, назад не отдает».
Я стоял униженный, беспомощный – не драться же мне с ним из-за этой железки. И только спустя какое-то время понял: для нашей с Юркой истории это была, пожалуй, лучшая концовка.
от вора пришло, к вору и ушло.