никотина.— Егор Игоревич смачно затянулся сигаретой, которая в процентном содержании табака, качественно выигрывала у держателей этих напичканных химией сосок.
— Ага, и эти, как их там, «бедровки»,— штаны, носимые на бедрах этих сосунков, видимо, и задуманы таким образом, чтобы они не слетали с них после этого химического заряда. Что вписывается в ту же пьесу.— Алекс бросил свой взгляд на стоящую в другом углу курилки уже совсем неоригинальную парочку, натянувших на себя в одном случае цепляющиеся за худосочные бедра, а в другом — совсем не цепляющихся за мотню штанов.
— Да, со всех сторон зажимают нашего брата.— сбросив пепел на носки, выглядывающие в прорезь мокасин другого седого сосунка с 3,14дарской косичкой, с горечью покачал головой Егор Игоревич, указывая на преобладание как женского контингента, так и женской сущности в этом когда-то в мужском царстве духа.
— А между тем, по моему глубокому убеждению (У принципиальных людей, коим и был Егор Игоревич, они, корнями впитавшись, не могут быть иными.) — рассуждал Егор Игоревич, уже сидя у себя в кабинете, атакуя слоном на шахматной доске, Алекса.— Что вполне согласуется с замыслом творца, в котором наши благоверные должны выполнять одну лишь роль. Быть при муже.—закусил губу Егор Игоревич, глядя на битость своей непродуманной до конца комбинации.
— У меня даже на этот счет имеется своя выработанная система, обозначающая, как ей надо быть при муже, — решив сделать ставку на коня, Егор Игоревич продолжал свои как атаки, так и словесные маневры, отвлекающие от игры.— И если мы слушаем их, то они, в свою очередь, прислушиваются к нам. Мы смотрим, они присматривают. Мы смеемся, они присмеиваются. Мы смотрим, они присматривают. Мы зовем, они призывают. Ну и дальше в таком же ключе.— Егор Игоревич удовлетворенно компенсирует пешкой свое незавидное положение на доске.
— Ну, я теперь понял, почему они такие приставучие,— Алекс, ошарашил Егора Игоревича, лишив его лошади.
— И не говори.— Егор Игоревич вскочил с места и с высоты своего положения или, вернее сказать, роста, принялся анализировать создавшуюся для него очень патовую ситуацию. Которая, судя по всему, не слишком-то улыбалась ему.
— Поздравляю: сегодня ты на коне.— после потери коня поняв бесперспективность борьбы, признал свое поражение Егор Игоревич .
— И даже ухом не повел,— заметил бесстрастность своего соперника Алекс, вспомнивший одно из высказываний Егора Игоревича.— Чтобы уметь ухом не вести, для этого предварительно надо, как следует, на получать по носу.— Щелкнув Алекса по носу, Егор Игоревич, таким образом, занес в его памятливую ячейку эту данность.— Запомни: все в этой жизни взаимосвязано.— Озвученная очевидность, по его мнению, придавала существенность любому высказыванию.
— Ну что, по чашке кофе? — отложив шахматы, Егор Игоревич уже разливал кипяток по чашкам.— Ну, а что там у вас? Как дела?— после того, как были произведены все действия, включая помешивания, и был произведен первый стартовый разговорный глоток горячего напитка.
Егор Игоревич, откинувшись на мягкую спинку кресла, явно проявил интерес к тому, что делается в стане его противника, Хилари. А ведь Алекс (о чем надо наконец-то запоздало сказать) являлся каким-то там консультантом, работающим на договорной основе в этом отделении компании под руководством Хилари. И то, что он имел такие дружеские отношения практически с идеологическим противником Хилари — Егором Игоревичем,— не слишком-то содействовали ее объективности по отношению к Алексу. Что, наверняка, привело их к расставанию, удовлетворяющему Хилари. Чему, впрочем, не давала случиться лишь прямая не подчиненность Алекса, вкупе с отсутствием должной компетенции Хилари. Что, впрочем, не отменяет всех других рычагов давления на него.
— Да, кстати, насчет твоего запоздалого предупреждения,— глотнув кипятка, в свою очередь Алекс развалился в кресле отсутствующего компаньона Егора Игоревича.
— И…— Егор Игоревич отхлебнул кофе.
— Сегодня утром после планерки, Хилари, к нашему удивлению, не то что не смотрит на нас с полным удивлением, выражая свое повседневное «а почему, собственно, вы еще здесь, а не на своем рабочем месте?». Наоборот, она даже очень мило улыбается, что, наверное, холодными мурашками отдается телам тех, на кого эта улыбка падает,—разбавляя рассказ глотками кофе, Алекс принялся излагать то, что случилось с утра у них в компании.
— Ты давай, строго по теме, без всяких там художественных прикрас, на которые, я знаю, тебя частенько заносит,— Егор Игоревич, явно завидующий художественному воображению и слогу Алекса, не дает раскрыться художественному дарованию Алекса.
— Значит, так. Лезет наша Хилари в ящик стола и с нескрываемой улыбкой достает из него явно заранее заготовленную ею колоду карт,— Алекс, бросив взгляд на своего слушателя, явно остался довольным произведенным эффектом от своего рассказа на слушателя.—Я, говорит,— тут обнаружила у себя дар гадалки. Что собственно и хочу продемонстрировать на вас. («Ага, щас! Разбежались!..» — выразительность лица Алекса передала всю эмоциональную составляющую лиц коллектива.) Наверное, и говорить не надо, что от желающих погадать ей, отбиваться не пришлось.— Алекс сделал паузу, чтобы прихлебнуть глоток кофе.
— Но ей, только это и было нужно,— догадался Егор Игоревич.
— У-гу,— прижигает горячим кофе свое раздражение на этот сбивчивый характер Егора Игоревича Алекс.—Так вот, она выбирает из колоды четыре валета. Я думаю, что они уже раньше были ею отобраны. И, сложив их веером, сначала развернуто показала их нам, после чего сложив их в стопку и положив их на стол, принялась поочередно поднимать по одной карте.— Рассказ Алекса стройным ручейком наполнил воображение Егора Игоревича и сформировал для него свою картинку.
— Валет крестей,— чуть ли не облизнувшись, плотоядно бросила свой взгляд на знамо кого Хилари. Который, вдруг осознав всю свою неосторожность действий, вылившуюся в его однозначно неправоту, вдавил свою голову в плечи или, наоборот, приподнял эти плечи и создав эффект сдавливания головы, что, в принципе, сути не меняет и открывает перед нами всю сущность этого бывшего субъекта, а ныне объекта противоборства двух сил, для которых он есть всего лишь разменная пешка в их противостоянии.— Ну, для этого теперь знамо кого, а именно для наипервейшего предателя и неблагодарной твари, теперь не имеющего права на прощение и даже отсрочку, ждет дальняя дорожка на все четыре стороны.— не выдержав перегрева и, как его следствия, сухости во рту, Хилари обратилась за помощью к бутылке с минеральной водой, процесс поглощения которой очень живо затронул всех сидящих в кабинете, обнаруживших непременное желание утолить жажду. Что ввиду некоторых связанных с опасностью не сохранения своего рабочего места, было решительно отложено до подходящих для водопоя времен.
— Так, а это что у нас?.. — достав валета пик, Хилари, присев на край стола, с задумчивым видом уставилась на эту карту.— И что же я невольно вижу по ней? Безвольную личность, которая, попав под пагубное влияние своего партнера по бизнесу, впала в бескорыстную страсть к наживе и обогащению. Ну, а от этого зла, как известно, может только вылечить помещение в казенный дом. Что собственно, его и ждет,— очень туманно для всех, но не для Алекса и Егора Игоревича, знавших о судьбе партнера Егора Игоревича, находящегося под следствием, прозвучали эти пророчества Хилари.
— А вот и валет червей! — слишком не смешно рассмеялась Хилари.— Ой, я, наверное, оговорилась. (Врет и не краснеет.) Конечно же, любитель цифр. Для которого у меня есть небольшая задачка.—Хилари снова опустила ноги на этот грешный пол, направила свой взгляд в сторону Алекса и заявила: — Так уж и быть, даст ему судьба несколько шансов.
После этого Хилари откидывает эту карту на стол и, подняв последнюю и держа ее рубашкой ко всем, в раздумье, посмотрев на нее внимательно, заявляет:
— А эту, как она думает, козырную карту, ждет своя предначертанная, но не им, судьба.— после чего убирает карту себе в карман. Затем, поверх очков, обводит взглядом всех присутствующих.— А почему вы, собственно, еще здесь, а не на рабочем месте? — И разгоняет всех по рабочим местам.
— М-да,— раскачавшись у себя в кресле, Егор Игоревич глубокомысленно прокомментировал этот рассказ Алекса.
— М-да!..—не удержался и выразил свое согласие Алекс.
— Значит, мне объявляют войну,— Егор Игоревич навел свой взгляд на Алекса.
— Ага, а я, выходит, ее вестник, принесший эту весть,— Алекс наконец-то раскусил намерения Хилари.
— Похоже на то,— согласился Егор Игоревич.
— Ну и война, скорее всего, будет гибридная.— В Алексе проснулся информационный политолог, для которого все эти новомодные политические словечки давно уже вошли в обиход его жизни.
— С ее стороны, возможно,— вдруг проявил серьезность Егор Игоревич.— Что же касается нас, для которых слово «гибрид» имеет значение «ублюдок», об этом не может быть и речи. Правда, говорят, что для эффективности противодействия лучше использовать силу противника. Так что, возможно, и придется прибегнуть к этому ублюдочному виду оружия, на который они такие мастера.— Егор Игоревич засмеялся.—Хотя, я им уже раз очень результативно воспользовался, взяв в столовой этот напичканный ГМОшной соей обед.
— А-га, на двоих поделили эти плоды современной инженерной мысли,— намекнул Алекс.
— Ну и тебе, я скажу, не стоит расслабляться,—отсмеявшись, Егор Игоревич, перешел на серьезный тон.— Кто знает, чего она там придумает…А желание поспособствовать из нее так и прёт.
— Ладно, посмотрим.— поднимаясь с кресла, сказал Алекс перед уходом как из кабинета Егора Игоревича, так и уходом на выходные, которые уж больно незаметно пролетели, за этими пивными посиделками.
Впрочем, давайте всё по порядку. Начнём с предисловия.
