23
Оставив Даелана в лощине, Арибет возвращалась домой. Она с досадой понимала, что ничем не может ему помочь. Собственная беспомощность приводила её в бешенство каждый раз, когда приходилось отступать.
Часто Арибет пребывала в глубокой задумчивости, но в облаках никогда не витала. Её живой ум находился в постоянном движении и нередко выходил за грани дозволенного, о чём может мечтать деревенская сирота. Пусть даже дочь покойного вождя. Ведь женщины здесь никогда не становились вождями. Но у царствующего дяди Арибет не было наследников. А это, в свою очередь, позволяло надеяться, что ей всё-таки удастся когда-нибудь возглавить свой народ.
Мечты Арибет, столкнувшись с реалиями жизни, породили в ней бурю конфликтов с самой собой и с окружающим миром, и эта война ни на секунду не отпускала её. Она не желала уступать ни себе, ни другим. Что и не удивительно. Этот характер не знал компромиссов.
Одиночество сопровождало Арибет с самого детства. Среди этих покорных девушек, смирившихся со своей участью, и тщеславных мужчин, она не могла найти себе единомышленников. Все её убеждения противоречили вековому укладу жизни этого края. Натыкаясь на глухую скалу сопротивления, Арибет замыкалась в себе, но через некоторое время снова бралась за борьбу. Все её настроения были либо вершинами блаженства, либо глубинами отчаяния, потому что она была чувствительна ко всему, как оголённый нерв.
Пока она ехала, утопая в своих мыслях, окружающий пейзаж сменился. Сменились и мысли Арибет. Впереди над дорогой нависала скала с кудрявым плющом, а сразу за ней выглянула рощица. Вечерний свет, под который так легко слагаются баллады у бардов, залил мягким золотом рощу, скользнул в кустарник, рисуя в сплетении ветвей длинные тени. Внезапно дунул ветерок и коснулся тополей. То, как качались ветви на ветру, как играла листва в вечернем свете, вызвало в Арибет шквал обрывочных воспоминаний. Где один видит просто деревья и закат, в груди другого в этом время ноет сердце.
Умелая рука волшебника лишила Арибет воспоминаний об этой любви, но не до конца. В глубине её души остались горькие корни. Сильная магия не позволяла Арибет сложить обрывки воспоминаний воедино, но она этого и не желала, потому что там, помимо любви, жила ещё и невыносимая боль.
Зачем она каждый раз сюда возвращалась? Зачем ходила этим путём, когда можно было выбрать другую дорогу? Правду говорят, что людская раса – самая запутанная и запутавшаяся из всех рас.
На подходе к Громовому Дереву, Арибет услыхала стуки топоров.
Вскоре показался огромный дуб, росший посреди поселения. Согласно давно забытой легенде, он вырос здесь ещё на заре рождения мира. Этот дуб, единственный из всего живого, застал те времена, когда миром правила жестокая раса людей-ящеров, больше известная под названием Раса Создателей. Они создали всех живых существ этого мира для того, чтобы те служили им. Так и было сотни лет, пока однажды в голове одного бесправного раба, выходца из расы людей, Хелуэта Невера, не зародилась идея освобождения. Ему непросто было поднять на борьбу тех, кто не знал, что такое свобода.
Удача, а вернее, удачное стечение обстоятельств, таких как похолодание климата, медленно уничтожавшее рептилий, распри внутри их империи, а также находчивость самого Хелуэта, позволили ему создать план, сплотить всех рабов и свергнуть последнюю королеву людей-ящеров по имени Мораг. Многие подробности этой битвы были забыты, а многие – скрыты умышленно. Таким образом, имя освободителя было окутано множеством тайн и стало легендой. Его меч, легендарный, как и сам Хелуэт, согласно всё тому же преданию, хранился внутри дуба. Каждый житель Громового Дерева знал об этом, но тайны меча передавались из поколения в поколение только особам царственной крови.
Каллик, дядя Арибет, хранил все тайны при себе.
Возвращаясь к повествованию о самом дубе, стоит сказать, что он разросся до огромных размеров. Но, как и у всего живого, имеющего начало и конец, царственный дуб стал постепенно сохнуть, и к тому времени, как Арибет повзрослела, на нём оставалось лишь несколько живых ветвей. Подобное обстоятельство, вкупе с последними событиями, о которых речь пойдёт дальше, навевало на и без того суеверный народ племени, мысли о вымирании рода Хелуэта Невера. Унылое равнодушие охватило этот древний народ, но никто не хотел ничего предпринять.
Вокруг дерева стояла пыль, в которой возились мужчины с топорами. Сам дуб лишился нескольких ветвей, а посреди ствола зияла огромная дыра. Каллик стоял под деревом и отдавал приказы. Обрывки фраз долетали до слуха Арибет, но она не могла ничего понять.
- Дядя, что вы делаете? – воскликнула она, спрыгивая с лошади.
Каллик не удостоил её вниманием и продолжал отдавать распоряжения рабочим.
- Зачем вы испытываете судьбу?
- Наш славный род мёртв, - холодно ответил он. – И ты сыграла в этом не последнюю роль.
- С чего вы взяли, что у вас есть право брать в руки этот меч?
- В воздухе пахнет заговорами. Я один достоин владеть им. Не хочу, чтобы меня кто-то опередил.
- Владеть мечом недостоин никто, кроме Хелуэта Невера.
- Какое тебе дело? – раздражённо сказал Каллик. – Ты уже давно не одна из нас.
Арибет перевела взгляд на дерево. Она пыталась понять, извлекли меч или нет.
- Пришло время тебе покинуть Громовое Дерево, - тихо сказал Каллик. - Иди, куда хочешь.
- Вы изгоняете меня? – воскликнула Арибет, покраснев.
- Нет, выпускаю на свободу.
- Но куда мне идти?
- На все четыре стороны. Тебя примут с распростёртыми объятиями в любом борделе. Благо, опыт у тебя имеется, - ядовито проговорил Каллик, чем разбороздил глубокую рану в душе Арибет.
- Вернулся сын вождя племени Утгард. Он убил отца, теперь он – вождь, - сказала Арибет, вскакивая на лошадь с твёрдым намерением навсегда покинуть поселение.
- Отлично, ещё одним утгардцем меньше, - равнодушно ответил Каллик.
- Прощайте, дядя, - сказала Арибет дрогнувшим голосом, но он даже не обернулся.
В это время на горизонте что-то задвигалось. Скопление красных точек множилось и стремительно приближалось. Вскоре Арибет различила незнакомые знамёна с чёрным спрутом на красных полотнах. Войска всё прибывали и прибывали, совершенно заполонив горизонт.
- Дядя! – крикнула Арибет.
Он тоже заметил.
- У нас незваные гости! Бросайте всё, готовьтесь к бою! Это Тяэнский Анклав.
К Каллику подбежал светловолосый загорелый мужчина в льняной рубашке с узором. В руках он сжимал топор.
- Адам, - обратился Каллик к нему, - Беги в конюшню! Приведи мою лошадь. Принеси оружие. Скажи Мирко, чтобы организовал лучников.
- У нас нет ни стрел, ни доспехов, - сказал Адам.
- Тогда придумай что-нибудь, болван! Иначе мы умрём!
Адам бросил на Каллика злой взгляд.
- Лучше дайте мне меч. Я могу увезти его.
Каллик злобно рассмеялся, и лицо его искривилось от ненависти.
- Ты себя топором по голове не ударил? Ты думаешь я отдам тебе меч, крестьянское отребье? А ну пошёл вон с глаз моих!
Адам удалился, чертыхаясь вслух.
Арибет стояла неподалёку и всё слышала.
- Наше общество раскололось, - сказал Каллик и посмотрел Арибет в глаза.
Его взгляд обдал её ненавистью и презрением. В беспросветном мраке этого чёрствого сердца не было ни жалости, ни участия. Только клятва связывала его с этим местом, которое он ненавидел. Он стоял выше всех этих людей, и с высоты своего величия оставался безучастным к их бедам.
- Дайте мне последний шанс всё исправить. Скажите, где меч, - еле слышно сказала Арибет. – Я клянусь защищать его до последней капли крови. Клянусь, что воспользуюсь им только в интересах народа.
Она достала нож и полоснула по своей ладони. Струйка крови пробежала по лезвию. Несколько капель упало в траву.
- Клянусь, - повторила она.
Каллик стоял в нерешительности. Он знал, что им не выстоять. Он также знал, что слишком поздно увозить меч из деревни. Он поставил на чаши весов свою жизнь и свою алчность.
Вспыхнули соломенные крыши на окраине деревни. Ветер сорвал искры, и они взмыли искры вверх. Загорелся Храм Тира, за ним и дом вождя. Огонь охватил статую Хелуэта Невера.
Конница с красными всадниками почти не встретила сопротивления. Те, кто собирался противостоять, пали первыми. И первая кровь обагрила землю.
Каллик бежал к дому, расталкивая испуганных жителей деревни. Арибет не отставала ни на шаг.
Им перегородил путь всадник на чёрном коне. Арибет сразу узнала его. По спине её пробежал холодок. Всадник спешился. Это был Маугрим.
- Я пришёл с миром, - сказал он, показывая руки, что в них нет оружия.
Каллик готов был ухватиться за всё, что угодно, лишь бы сохранить свою жизнь.
- Кто ты? – спросил он.
- Предлагаю свою помощь, - ответил Маугрим. – Условимся.
Каллик увидел отряд утгардцев, вооружённых до зубов. Среди них был и Даелан.
Маугрим взглянул на Арибет. Его чёрные глаза вонзились в неё как раскалённое железо. Каждый раз, как он бросал на неё свои взгляды, она вздрагивала. Страсть безумца всегда опасна. Арибет поникла. Злой рок снова навис над ней. Она почувствовала, что попадает в западню. Как будто того, что она уже пережила, было мало.
Возле Каллика столпился народ, как волки вокруг своего вожака. В надежде, что тот спасёт их от смерти.
- Узнаю характер Утгард, - сказал Каллик, враждебно глядя на Маугрима. – Сынок вождя явился. Зачем ты вернулся, лусканский пёс?
- Мистер Каллик, нам их не сдержать. Их слишком много! – послышался голос Адама.
Он вышел вперёд, его одежда и руки были в крови. Каллик оттолкнул его обратно в толпу, жестом приказав молчать. Потом он посмотрел поверх толпы: половина деревни была уже в дыму, доносились крики.
- Какие у тебя условия? – спросил он Маугрима.
Он ожидал, что тот пронюхал что-то про меч и пришёл забрать его. Как оказалось, он был прав, но это было не единственным его желанием, что в корне меняло дело.
- Я хочу меч Хелуэта, - сказал он Каллику и медленно перевёл взгляд на Арибет. – И её…
Арибет вздрогнула, и взгляд её потух. Но лицо Каллика вдруг прояснилось.
- Согласен, - ответил он.
- Мистер Каллик! – Адам снова дал о себе знать, но Каллик не обратил на него внимания.
- Сначала ты женишься на моей племяннице, - продолжал Каллик, - А когда у тебя родится первенец, получишь и меч. Таковы наши традиции. Они такие же, как и твои. Уважая нас, ты будешь уважать себя.
Маугрим подумал.
- Клянись, - сказал он.
Каллик вытащил нож.
- Клянусь, - сказал он, обагрив нож своей кровью.
Арибет стояла поодаль и наблюдала. Маугрим подошёл к ней и повернул её лицо к себе за подбородок.
- Ты невинна? – спросил он громко.
Толпа замерла. Арибет побледнела.
- Мне не нравятся такие вопросы, - сказала она, откинув его руку.
- А мне не нравятся такие ответы, - процедил сквозь зубы Маугрим.
Каллик бросил на Арибет ядовитый взгляд. Она могла испортить его план.
- Позволь мне поговорить с моей племянницей.
- Смотри, как бы твою деревню не сожгли дотла, пока будешь трепаться.
Каллик схватил Арибет за руку и отвёл в сторону, сжав её запястье костлявыми пальцами.
- Дядя…
- Тебе выпал шанс исправиться. Воспользуйся им! Сделай хоть что-то полезное в своей ничтожной жизни.
- Хорошо, - покорно сказала она и подошла к Маугриму, взглянув ему в глаза.
- Я невинна.
- Она
Это ведь еще не конец?