чиста и невинна как лилия, - подтвердил Каллик.
Народ смотрел и молчал.
Маугрим наклонился к Арибет так, чтобы лишь она могла услышать.
- Хорошо. Запомни, никогда меня не обманывай.
Маугрим сел на коня. Его отряд не двинулся с места. Даелан с сочувствием смотрел на Арибет.
- Бой окончен, - крикнул Маугрим, махнув красным воинам огромной рукой.
Тотчас же крики смолкли, и всадники в красном вложили свои мечи в ножны. Пелена заволокла глаза Арибет. Она пошатнулась и упала на плечо Каллика.
- Он с ними заодно. Он обманул нас! - выдохнула она.
- Сам вижу!
- Он убьёт меня, когда узнает.
- За год я что-нибудь придумаю, как спасти меч.
- Меч? А что будет со мной?
- Ты и так мертва. Ты умерла для всех, когда потеряла честь. Тебе выпал шанс послужить своему народу. Умри же достойно.
Арибет посмотрела на Каллика, потом посмотрела на людей вокруг себя. Все глаза вокруг неё выражали одно. Презрение.
В тот момент она сломалась.
24
Арибет и Фентик, спустившись к реке, не обнаружили там лошади. Впрочем, погони тоже, что радовало. Они добрались до леса, когда уже стемнело, и решили там заночевать.
Огромные серые тучи нависли в небе. Расстелился туман. Замолкли голоса птиц. Хотя снег не проник в чащу леса, здесь было холодно и сыро.
Арибет и Фентик сидели возле костра. На вертеле жарилось мясо.
Внезапно над ними хрустнули ветки, и прямо на жаркое рухнул пятнистый ком мокрых коричнево-белых перьев.
- Это ещё что? – воскликнула Арибет, широко махнув рукой.
Ком встрепенулся, забрызгав всё вокруг таявшим снегом, и запустил клюв в самый лакомый кусок жареного кролика. Затем он нахально взглянул на путников, поднялся вверх и уселся на ветку, жадно проглатывая мясо.
- Кажется, это кречет сэра Нашера, - сказал Фентик.
- Я уже догадалась, но что он тут делает?
- Мне стало жаль, и я отпустил его на волю.
- Хм.
- Но мне кажется, наша компания ему по душе. А ты знаешь, что кречет – священная птица в Калимшане.
- Священная, говоришь? А мясо ворует как обыкновенный шакал.
Фентик неловко улыбнулся.
- Извини за нескромный вопрос… Но что это за шрам у тебя?
Арибет побледнела.
- Какой шрам?
- Когда ты махнула рукой, твоя рубашка приподнялась, - сказал, запинаясь, Фентик. – Такой шрам трудно не увидеть.
- На меня напал дикий зверь, - ответила она.
- Зубы и когти зверей не оставляют таких шрамов. Это похоже на след ножа.
- Много ты понимаешь в ножах…
- Нет. Но в медицине разбираюсь.
- Значит, ты ошибся, - сказала Арибет, давая понять, что разговор окончен.
- Что ж, я ошибся, - пожал плечами Фентик, но мнения своего не изменил.
24
После долгого допроса, Маугрима и Нашера, вконец, отпустили. Однако, стоит ли говорить о том, что репутация Нашера в глазах лорда значительно пострадала. Обладание высоким титулом влечёт за собой и большие ожидания, таким образом, возвышая высокопоставленное лицо над всеми остальными. Но горе, если на него падает хотя бы тень подозрения. Вместе с расположением королей, от этих несчастных отворачивается и удача. Она наносит второй удар, когда избирает себе тех, кто находится рядом с павшим героем.
Нашер, обязанный спасением своему другу, в этот момент боготворил его.
- Не знаю, как отблагодарить тебя, - сказал Нашер, когда они пришли в казармы.
Была уже ночь. Луна отражалась в ясных глазах паладина, обнажая всё благородство его души и чистоту его дружбы. Шрам же стоял в тени, скрывавшей злую улыбку.
- Когда-то ты предложил мне службу в твоих рядах, и я принял предложение… - начал он.
Облако печали пробежало по лицу Нашера.
- Ты, наверное, уже успел заметить, что я сегодня споткнулся и впал в немилость. За этим последует ряд запретов. Меня лишат права посвящать в паладины и рыцари, обяжут давать скрупулёзные отчёты о каждом новобранце, понизят в должности и сократят жалование. Я больше не могу тебе ничего обещать.
- Ты сгущаешь краски, Нашер. Это может случиться, но пока что у тебя есть все права, что были и вчера.
- Так чего ты хочешь? Только не проси меня посвятить тебя в…
- Нет. Ты знаешь, что все эти кодексы чести мне глубоко противны, - засмеялся Шрам.
- Ты можешь сколько угодно строить из себя плохого парня, но сегодня ты совершил поступок, достойный настоящего рыцаря.
- Нет. Рыцарь – это не по мне. Дай лучше какую-нибудь должность, достаточно низкую, чтобы не вызвать у нашего лорда подозрение и, в то же время, достаточно высокую, чтобы твои солдаты слушались меня. И я обещаю, что восстановлю значимость твоих казарм в глазах лорда и всего города.
- Должность типа сержанта?
Маугрим презрительно фыркнул.
- Я спас тебя сегодня от тюрьмы. Возможно, от виселицы тоже, а ты предлагаешь мне должность старшего помощника младшего повара.
Нашер потупился. Его друг знал себе цену, и, порой, набивал её выше, чем того стоил.
- Ну хорошо, должность лейтенанта тебя устроит?
- Вполне.
- Место как раз пустовало. Я надеялся, что один старый ветеран, ушедший в отставку, вернётся.
- Брось! Ветераны из отставки никогда не возвращаются.
- Ладно, завтра подпишу приказ.
- Подпиши сейчас. Кто знает, что будет завтра.
- Ты только что говорил, что я сгущаю краски.
- Ты говорил о том, что ещё не случилось. Но оно может случиться завтра. Пока завтра не настало, давай пользоваться преимуществами сегодняшнего дня.
- Ну, хорошо. Проходи в дом, чего ты встал в воротах, чтобы все нас слышали.
- Нет, у меня много других дел. Но завтра утром я буду полностью в твоём распоряжении. Если, конечно, ты подпишешь сегодня приказ.
- Да, разумеется.
- Отведёшь мне комнату в твоём доме.
- Само собой.
- Дашь доступ ко всем казарменным архивам.
Нашер запнулся.
- К архивам?
- Ну да, а что тебя смущает?
В архивах хранилась секретная информация и карты города. Нашер удивился дерзости этой просьбы и то, с какой простотой Шрам говорил об этом. Он молчал, а Шрам ждал ответа.
- В чём дело?
- Там хранится информация Его Величества… Я в ответе за неё.
- Разве информация Его Величества не держится под особым замком?
- Да, конечно, для неё отведён особый кабинет. Чтобы попасть туда, требуется разрешение.
- Ну так что?
- Нет, так не пойдёт. Я должен переговорить с лордом.
- Видишь, ты снова сгущаешь краски! Разве лорд стал бы хранить важную для него информацию так далеко от себя? Не обманывайся, мой друг, в твоей казарменной библиотеке нет ничего такого, чем дорожил бы твой лорд.
- Зачем же тебе понадобились эти архивы? – спросил Нашер, борясь с закравшимся подозрением.
«Вот ведь чёрт!» - выругался про себя Маугрим.
- Нашер, друг мой, я не был в Невервинтере более десяти лет. Тут у вас в городе понастроили невесть что. Хорош же будет лейтенант, заплутавший в городе, в котором служит! А что будет в случае осады? Надо быть готовым ко всему.
- Я выдам тебе карту…
- И я должен буду так бегать к тебе за каждой мелочью? Ты меня совершенно не уважаешь! Хотя, чего можно было ждать от человека, которого не видел столько времени. Люди меняются. Дружба заканчивается. Любовь остывает. Мне и впрямь не следовало думать, что узы дружбы всё ещё связывают нас. С рассветом я уйду. Мне есть чем заняться. Гораздо более выгодными делами. Чёрт дёрнул меня помочь человеку, которого я считал братом. Я беспощадно устарел. Бывай, Нашер.
- Ну хорошо, хорошо! Прости меня! – замахал руками паладин и остановил Шрама.
Тот резко развернулся.
- Давай условимся, друг, - сказал он. – Ты никогда не будешь больше во мне сомневаться. Я знаю, что делаю.
- Я всецело доверяю тебе. Ты столько раз спасал мне жизнь и ничего не требовал взамен.
«Но пришло время платить по счетам», - продолжил про себя Шрам.
Они расстались, и Нашер закрыл ворота.
Маугрим обнаружил Грегориана у дверей своего кабинета с папкой бумаг в руках. Он догадывался, что происшествия на Совете шпиону уже известны. Скорей всего, он заслал туда своих людей или подкупил кого-то. Следовательно, он всё знал про меч.
- Хорошо, что ты здесь, - сказал Маугрим, открывая дверь. - Я как раз хотел с тобой поговорить.
Грегориан казался озадаченным и как-то таинственно улыбался.
Первым делом Маугрим подошёл к своему столу, отпёр ящик и вытащил меч. Грегориан не выказывал удивления.
- Что это? – спросил он, разыгрывая любопытство.
Маугрим заметил фальшь. Предчувствие его не обмануло.
- Не прикидывайся. Тебе ведь всё известно. Расскажи мне, какие у тебя были планы на этот меч? Ты им так живо интересовался, – сказал он, развалившись в кресле.
Меч в его умелой руке стал описывать круги и чертить зигзаги.
- Что это? Обсидиан? – спросил Грегориан, исследуя меч алчным взглядом, как грабитель исследует чужую комнату в поисках чего-то ценного.
- Здесь вопросы задаю я.
- В моём вопросе крылся ответ на все твои вопросы.
Маугрим на секунду задумался, внимательно глядя в лицо Грегориана.
- Думал, он хотя бы золотой, - усмехнулся наёмник.
- А-а, вот теперь я понял, - засмеялся Маугрим скрипучим смехом. – Ты называешь себя реалистом. Ты и есть реалист. Оцениваешь вещи на глаз и не веришь в то, чего нельзя потрогать и увидеть.
- Этот список можно продолжать и дальше. Но я скажу самое главное: я не верю в то, во что веришь ты. Я не верю в легенды. Меня больше интересуют вещи, из которых можно извлечь выгоду.
- Нечто, что можно показать скупщику и потребовать за это цену. Здесь и сейчас.
- Совершенно верно. Ключевое – здесь и сейчас. Поэтому, можешь спать спокойно, твой кусок вулканического стекла меня не интересует. Я предпочитаю вкладывать капиталы в проверенные активы.
- Если бы ты знал, сколько лет этому обсидиану. Его держала рука самого Хелуэта Невера.
- И с тех пор прошло добрых две тысячи лет. Всё вокруг изменилось. Нет людей-ящеров, которых можно было бы проткнуть обсидианом, нет рабов-повстанцев, которым этот меч мог бы пригодиться, и нет больше той героической одержимости, которой страдали наши далёкие предки. И я несказанно счастлив, что живу сейчас, потому как в те времена я бы не выжил. У меня другие таланты.
- Похоже, что у тебя зуб либо на меня, либо на Хелуэта Невера.
- Ничего подобного. Вокруг горы Хотенау валяется столько обсидиана, сколько тебе и не снилось. И он гораздо древнее, чем твой меч. Что же касается прикосновений великого Хелуэта… Во-первых, это надо доказать. А во-вторых, даже если мне удастся доказать, всё же, я не вор, Маугрим. И уж точно не расхититель гробниц.
Услышав это чистосердечное признание из уст отъявленного негодяя, Маугрим от души расхохотался.
- Рад, что у тебя есть кодекс чести, - сказал он сквозь смех.
- Мои убеждения не так чисты, согласен, - серьёзно продолжал Грегориан. - И моя репутация не так безупречна, но всё же, до низкосортного воровства я опускаться не стану. Допустим, я продам его какому-нибудь скупщику краденого.
- Зачем идти самому? – перебил его Маугрим.
- Потому что меня могут сдать. У меня нет честных друзей-паладинов, как у тебя.
- Продолжай.
- Продам я меч, а что дальше? Меня ведь вздёрнут на следующий день за продажу реликвии или подвергнут опале. Моя рожа будет висеть на каждом столбе Фаеруна.
- Речь идёт не о продаже. Тут другое. Если бы ты узнал, что этот меч сулит могущество его владельцу?
- О, это слишком большая ответственность, сопряжённая с большой известностью. Если моё дело погорит, куда я спрячусь? Нет, я – тот, кто танцует в тенях. Предпочитаю
Это ведь еще не конец?