- Ты бы тоже сняла платье, - предложил он, - а то простудишься.
Судя по звукам за спиной, она действительно сняла платье и теперь старалась пристроить его так, чтобы оно высохло. Пес лег в дверях носом в сторону входа. За спиной Никиты раздалось шлепанье босых (по-прежнему!) ног, потом она села позади него на матрас.
- Тебе не холодно? - он постарался даже голову не поворачивать назад.
- Холодно, - ответила она и прижалась к его спине.
Вот тут его бросило в жар, в холод и еще во что-то. Никита почувствовал, что на ней ничего не было.
- Согрей меня, - послышался из-за спины ее нежный голосок. Ее руки обняли Никиту за шею. Из-за его спины она перебралась к нему на колени. Ну как должен был вести себя двадцатилетний парень?
Шума дождя больше не было слышно. В окно уже давно светило солнце. Они, обнявшись, сидели на матрасе. Из дверей, оставшихся открытыми, тянуло даже не прохладой, а прямо холодком, как бывает в лесу после дождя.
- Ты проголодался? – спросила Лиля. Она не ждала ответа, поднялась и подошла к своему платью, висевшему на кроватной спинке. Она ничуть не смущалась, Никиту это привело в восторг. Он воспринимал это как природную естественность. Лиля вынула из кармана шоколадку, которую он сегодня принес ей. Никита пошел к окну следом за ней. Она еще доставала шоколад, а он уже обнимал ее за талию, притягивая к себе. Она повернулась и стала отламывать кусочки от плитки, класть их ему в рот. Смеясь, он губами хватал ее за пальцы.
Языческая картина: обнаженные влюбленные, юноша и девушка, он светловолосый мускулистый, она тоненькая с распущенной по спине гривой черных волос. Жалкая хижина, в которой они находились, была просто ошибкой, сбоем программы, ее можно было не воспринимать. Шоколад кончился, а его поцелуи нет.
Прошло немало времени, прежде чем они оба осознали, что день клонится к вечеру. Никита обязан был вернуться к отцу, и Лиля не оспаривала это. Он с сожалением смотрел, как она надевала свой сарафанчик. Одновременно он осознал, что на ней не было белья.
- А где Каврай? – вспомнил Никита о своем спутнике. Только теперь он понял, что все время, пока он был с Лилей, около них никто не вертелся. Собаки рядом не было.
- Никуда он не делся, - ответила она.
Они вышли на крыльцо.
- Вот твой пес! – Лиля показала налево, на тропинку. Никита обернулся в ту сторону: метрах в двадцати от домика была маленькая площадка, на которой его Каврай играл с другой собакой. Каврай без шума, без выяснения "А ты кто такой?" общается с другой собакой? Невероятно!
- Откуда здесь еще собака? – Никита облокотился о перила крыльца. Лиля обняла его сзади за талию.
- Это не собака.
- ??? – он повернул голову назад, стараясь увидеть ее за своим плечом.
- Это волчица.
Никита ахнул и рывком поднес к лицу руку, хотел свистом подозвать пса, но Лиля перехватила его руку.
- Не нужно звать его. Она не причинит ему зла.
- Но это волчица!
- У них любовь.
- Что у них? – Никита вытаращенными глазами посмотрел на нее, потом на Каврая, который там, на полянке играл с волчицей, и, наконец, проговорил, покачав головой, - Джек Лондон!
- Что такое Джек Лондон? – спросила Лиля.
- Американский писатель, - Никита был удивлен, что она не знает этого, но не подал виду, - у него есть подобная история.
- Таких историй много, - тихо проговорила она.
Она опять не позволила себя проводить. Они дошли до развилки и расстались. Лиля ушла по бездорожью в лесную чащу, а Никита направился в сторону дома. Каврай прилежно шел рядом с ним, не забегал вперед, такое впечатление, что он старался идти в ногу с Никитой.
- Ты связался с волчицей? – спросил он у пса.
Каврай поднял голову и посмотрел на хозяина, но не так, как поднимают голову собаки, а как-то боком. При этом его бровки приподнялись, словно он укоризненно посмотрел на Никиту. Очень выразительно посмотрел. – Моя личная жизнь тебя не касается, - ответил Никита.
Он встречался с Лилей каждый день. Теперь они приходили в тот домик. На вторую же встречу в заповеднике Лиля принесла огромную рыжую шкуру, не то овечью, не то козлиную. Они положили ее на пол. Это было их ложе.
Вскоре академик уехал на пару дней в город. Ему нужно было показаться врачу, но он не сказал об этом сыну.
- Папа, я тебе не нужен?
- Нет, Кит, все в порядке. Отдыхай.
Никита проводил машину отца до ворот, помахал вслед рукой, потом вернулся в дом, чтобы взять что-нибудь сладкое для Лили. Он стоял в столовой перед полками с продуктами, раздумывая, что взять, изюм или шоколад, когда за его спиной раздался голос: - Ты не дашь мне немного соли?
Он так резко обернулся, что даже уронил какой-то пакет.
- Ты? – И вот, она, его красавица, в его руках, и никому не разнять этих объятий. Никита подхватил ее на руки, и не прошло и минуты, как эти двое надолго перешли в другую реальность, где никого, кроме них не существовало.
- Лиля, мой папа уехал на два дня. Целых два дня мы можем быть вместе.
Никита повел ее показывать дом. Она смотрела на все, словно была в музее. Кухонная техника ее не очень заинтересовала, а телевизор и видео вызвали живой интерес. Когда они поднялись на второй этаж, и он показал Лиле свою комнату, она долго рассматривала ноутбук, даже потрогала пальцем. Каврай всюду ходил вместе с ними, не рычал, но иногда проявлял признаки беспокойства.
Никита кормил Лилю обедом. Они сидели за столом напротив друг друга. Никита почти не ел, он не сводил с нее глаз, с трудом сдерживая желание кинуться к ней сей же момент.
После обеда он показывал ей семейные фотографии. Что-то было с собой в альбоме, что-то было в компьютере.
- Это ты маленький? А где сейчас твоя мать?
- Она давно уехала в Америку.
- Это где Джек Лондон?
Запомнила. Она рассматривала книги, а он рассматривал ее. Вдруг он взял ее за руку и повернул к себе. С ума сойти! Сейчас ее глаза были светло-карими.
Никита прошел с Лилей по всему дому, всем постройкам, участку, показал баню.
- Хочешь, баню истопим?
Она хотела. Никита взял из шкафа для белья самое большое и красивое полотенце. Лиля посмотрела на бутылочку с шампунем, сказала: - Подожди меня, я сейчас.
Никита вышел за ворота следом за ней. Лиля покрутила головой, словно искала что-то, потом прошла метров десять под деревьями и совсем недалеко от ворот нарвала какой-то травы.
Баня была вытоплена. Никита, как ребенок, за руку привел ее. В предбаннике он стал раздеваться, чувствуя, что совсем не мытье его сейчас интересует. Она сняла свой неизменный сарафанчик, под ним – опять ничего. Никита налил ей воды в тазик, протянул бутылочку с шампунем. Она вспомнила про травку, вернулась в предбанник, принесла и бросила какие-то зеленые побеги на печь, прямо на раскаленные камни и в бак с горячей водой. Лиля только провела намыленной губкой по руке, как он взял у нее губку, повернул ее руку ладонью кверху и стал водить губкой по ее ладошке. Глаз не мог от нее оторвать.
Никита испытывал такую нежность, словно никогда прежде не касался этой девушки. От той травки, что она бросила на раскаленные камни, шел необыкновенный запах. Он постепенно становился все сильнее, Никита начал различать хвойные нотки, и пахло медом, и еще чем-то горьким, полынью, и какими-то цветами. Если бы здесь была ванна, Никита непременно залез бы туда вместе с ней! Два мокрых обнимающихся тела.
Он осторожно вытер ей волосы. Завернуть на голове тюрбан, как делают женщины, ему не удалось. Лиля сделала это сама, одним движением, улыбаясь его неловкости. Зато Никита, быстро одевшись, сделал то, ради чего принес в баню то большое полотенце: он завернул ее в полотенце почти целиком, как ребенка, и на руках принес в дом.
Принес, разумеется, в свою комнату и сразу уложил в постель. Черные еще влажные волосы закрыли подушку.
- Ты похожа на русалку!
- Вот уж нет! – возмутилась она.
- Не любишь русалок?
- А за что их любить? Скользкие нервные создания!
Они заснули, когда начало светать. Даже во сне Никита не хотел отпускать ее, она так и спала в кольце его рук.
Когда утром он проснулся, Лили рядом не было. Никита вскочил, оделся, вышел во двор. Лиля подметала двор какой-то новой, незнакомой ему метлой с листьями. К одному из деревьев, росших перед домом, была привязана огромных размеров еловая ветвь, поросшая мхом.
Никита подошел к ней, поцеловал, притянув к себе. – Что это? – спросил он, указывая на еловую ветку. – Пусть висит, - ответила она, - так будет лучше.
В этот момент у Никиты было видение. Такое яркое, как настоящее, реальное. Ему показалось, что на террасе дома только что сидела большая серая кошка.
- Господи, у меня глюки! – воскликнул он.
- Ты обращаешься к своему богу? – удивилась Лиля.
- Нет, - он покачал головой, - это теперь только способ выражения эмоций.
- Зря, - заметила она, - у человека должны быть боги.
- Будь ты моей богиней!
- Я подумаю. А что ты там увидел?
- Мне показалось, что на террасе сидела кошка!
- Конечно, показалось. Ну, и, конечно, сидела. Только, знаешь, это была не кошка.
- А что же?
- Коргоруша.
- ???
- Это помощник домового. Я видела у тебя рядом с печкой деревянную фигурку. Ты ведь не сомневаешься, что домовой существует.
Никита потряс головой: – Знаешь, милая, я с утра плохо соображаю. Идем завтракать.
Он сварил кофе, налил в две чашки, намазал маслом два куска хлеба.
- Ты хочешь сливок?
- Хочу. А где вы берете сливки?
- За станцией, там одна женщина держит коров.
- Знаю. У нее такие милые коричневые коровы, а одна почти белая.
Они ели, глядя друг на друга.
- Лиля, а у тебя есть корова?
- Нет, у нас коза.
- Как зовут козу?
Никита был уверен, что сейчас услышит какую-нибудь банальную "Дуньку" или "Маньку", поэтому чуть не захлебнулся, когда услышал: "Амалфея".
- Ничего себе! Кто же придумал козе такое имя?
- Моя мама.
- А как зовут твою маму?
- Миэла.
- Очень красивое имя!
- Отец называет ее Миэликки.
- Очень красиво. А что это значит?
- Хозяйка леса.
- А отца как зовут?
- Тапио.
- Это местные имена?
- Финские.
Днем она ненадолго убежала и вернулась с корзинкой ягод, собранных в лесу. Они уселись на террасе, прямо на пол и стали есть ягоды.
- Я так и не понял, зачем ты эту ветку повесила? – Никита показал на еловую ветку, которую она пристроила утром во дворе.
- Кит, в городе для птиц, я слышала, вешают на деревья такие домики…
- Скворечники, - уточнил он.
- А в еловой ветке тоже поселится кто-нибудь.
- Кто? Птицы сами выбирают себе место для гнезда.
- Не обязательно птицы. Еще кто-нибудь.
- Кто же? Белки?
- Кит, в ветке поселится дворовóй.
Никита заулыбался: - Ты хорошо знаешь местные мифы. – Под ее взглядом ему на миг стало неуютно. Он перетянул Лилю себе на колени и стал целовать в щеку. Она, смеясь, закрывалась от него ладошками.
- Пойдем в лес, погуляем.
- Нет, гулять в лес пойдем, когда папа вернется. А сейчас пойдем наверх.
Лиля ушла только утром, незадолго до того, приехал из города отец. Настроение у него было подавленное. – Что с тобой, папа? – Устал.
Вот и весь
Повесть шёпотом))
Спасибо. Виктор.