меня наследственное, - без тени смущения заверила Зоя Павловна. – Вот и подумайте, Иван Иванович, с чего этого вдруг в таких обстоятельствах женщина сорока лет умирает от инфаркта. Странно, да?
- Странно, - ответил Жиров. – Но в месть обиженных дам как-то не очень верится. Как-то это больно кинематографично.
- Вы недооцениваете женскую ревность, - сказала Зоя Павловна. – Она бывает дика и страшна.
- Предположим, - сказал Жиров. – И кто же, по вашему мнению, инициатор злодеяния?
- Есть у меня подозрения, - сказала Зоя Павловна. – Давайте так поступим, вы осмотритесь в обстановке и через день-два мы с вами мнениями обменяемся.
- Давайте, - легко согласился Жиров. – У меня, соответственно, просьба, о том, что я работаю в прокуратуре, никому ни слова.
- Ни-ни, - старушка приложила пальчик к губам. – Не волнуйтесь, Иван Иванович, я понимаю, тайна следствия. За мной как в могиле, старая школа…
«Холодной водички не добавить, - Уварова смотрит на него с обворожительной улыбкой. – Для первого раза не горяча ли ванна?»
- Нормально, - Жиров улыбается в ответ.
- Постарайтесь максимально расслабиться, - Уварова переключает рычажки на небольшом пульте управления. – Через десять минут включу гидромассаж. – Она задёргивает занавеску. - Если вдруг почувствуете себя нехорошо, немедленно зовите.
«Мне хорошо!» - думает Жиров. Уварова действительно красавица, с лицом, по которому сразу видна порода, невысокая, с точёной фигуркой шатенка. «Тем не менее, работает в этой глухомани, - думает Жиров. – Даже не областной центр. Что там бабушка говорила про свальный грех? Я не против поучаствовать».
Разумеется, он воспринял страшную историю, рассказанную Зоей Павловной, как бред скучающей пенсионерки. За свою следовательскую практику Жиров множество раз слышал подобные рассказы и всегда выяснялось, что за всеми этими шекспировскими страстями не стоит ровным счётом ничего. Скорей ему стало любопытно: захолустный санаторий, до ближайшего посёлка пять километров, коллектив в основном женский и не старый, он сразу обратил на это внимание, развлечений ноль, однообразная жизнь лечебного учреждения, какие черти могут водиться в этом тихом омуте?
- Вы давно здесь работаете? – он сидит, завёрнутый в махровую простыню, тело лёгкое после проделанных процедур.
- Два года, - говорит Уварова. – Приехала вместе с мужем, он был специалист по мануальной терапии. Потом муж погиб, а я так здесь и осталась.
- Извините, - говорит Жиров.
- Да ничего, - Уварова быстрым почерком заполняет показания в его медицинской книжке. – Как ощущения, Иван Иванович? Эти процедуры непривычные для вашего организма, первое время может голова побаливать.
- Не болит, - сказал Жиров. – А отчего ваш муж погиб?
- Сам был виноват, - Уварова бросает на него быстрый и, кажется, неприятный взгляд. – Отправился с друзьями на рыбалку, здесь недалеко большой приток Камы. Мужики, как водится, выпили и перевернулись на лодке. В общем, все утонули.
- Да, грустно, извините, ради бога, ещё раз.
- Я сначала хотела уехать, - сказала Уварова. – Собиралась, собиралась, да так и осталась. Директор у нас, Виктор Петрович, очень хороший человек, заботливый руководитель, не скрою, зарплата у меня достойная. И коллектив дружный, доброжелательный.
«Что-то нечасто я встречал доброжелательные женские коллективы, - подумал Жиров. – Ну, да ладно».
- Не скучно здесь, - спросил он. – Среди лесов и полей бескрайних?
- Да когда нам скучать, - ответила Уварова. – Санаторий круглый год переполнен, и зимой, и летом. А в свободное время я в интернете торчу, заменяю земную реальность виртуальной.
