серьезное?
- Да нет! Я к вам вернулась, сегодня!
- Так ты из нашего отделения звонишь.
- Да! Вас не было сегодня, вот я и решила позвонить.
- Правильно сделала. А я ждал твоего звонка, все эти дни. Но потом решил, что у тебя все хорошо, что ты с друзьями или с родными, может даже уехала, на все праздники.
- Да нет, я просто не хотела вас беспокоить.
- Мне прийти? – что его насторожило, я не знаю, но он спросил с тревогой в голосе.
- Да не надо. Завтра увидимся.
- Завтра… Я на выходных, но обязательно приду. Ближе к обеду. Но если буду необходим, не стесняйся, звони.
- Спасибо! До свидания! – сказала я и поспешила повесить трубочку. Разговор меня опечалил, вот только чем конкретно, я не понимала. Просто стало грустно, и я поплелась в палату. Улеглась лицом к окну и не заметила, как уснула. Проснулась среди ночи, покрутилась и снова заснула. За последние два месяца я практически не спала, хоть и лежала сутками, уткнувшись в стену, сегодня, по-видимому, наступил переломный момент.
Валерий Анатольевич пришел, как и обещал. Мы проговорили с ним более двух часов, затем, как у нас вошло в привычку, прогулялись и расстались до десятого. А утром десятого мая меня ждал сюрприз, не очень приятный. Оказалось, что я стала взрослая, поэтому меня перевели в другое отделение, хорошо хоть на том же этаже. Теперь меня курировал сам профессор, Фиадосий Анатольевич. Медсестра отвела меня сначала в новую палату, затем провела к его кабинету, хотя я и знала, где он находится. Поговорили мы недолго и, так как это была больница, где лежали с травмами, а у меня явных переломов или вывихов не было, ну разве что в голове сдвиг, то он назначил мне полезные для тела процедуры. Теперь я должна была ходить на первый этаж, принимать радоновые и хвойные ванны, массаж, грязи и еще парочку электро-процедур. Ну, я и ходила. В палате я была не одна, со мной еще лежали: девушка, с переломом позвоночника и женщина, с привычным вывихом ключицы. Она тут была как дома, всех знала, как и ее знали все. Она, чуть ли не каждый месяц попадала на неделю - другую. Она-то мне и сообщила, что Валерий Анатольевич в меня влюблен. Обсуждать это я не хотела, как и делиться своей жизнью. А Валерий Анатольевич захаживал ежедневно, раза по два, но на пару минут. Правда, гуляли мы с ним, после его смены, каждый день. Уж не помню, на какой день, мне соседка по кровати сообщила о своих наблюдениях и какой, точно, была моя реакция, но только я стала замечать, что Валерий Анатольевич частенько прохаживается мимо палаты, да обязательно старается встретиться со мной взглядом. Раньше, когда я была в палате одна, дверь держала закрытой, а теперь она постоянно днем была открыта.
- И сомнений нет! – сказала соседка: - Он влюблен! Я же его знаю. В наше крыло ходил ну раз или два в неделю, а сейчас чуть ли не каждый час.
- Точно! – подала голос спинальница. – Я видела, когда он заходил.
- Ой, да что ты видела! – перебила ее мать, которая дежурила возле нее постоянно. – Ты их, деточка, не слушай! Это они от скуки.
- А я и не слушаю. Я у Валерия Анатольевича первая больная. Нас разлучили, неожиданно.
Моя фраза развлекла женщин, и они добродушно похохотали, да так, что и я не сдержалась. Мимо шел Валерий и даже приостановился, заулыбался и быстро ушел. Этим же вечером, мне соседка показала, куда он ходит. В конце нашего коридора был выход на первый этаж, вот он им и пользовался. Хотя лестница была и между отделениями и, скорее всего, в конце того крыла. Получалось, что он и, правда, проходил, чтобы увидеть меня. Но я тут же отогнала любые мысли, по поводу влюбленности и приписала его действия к ответственности и привычке.
В шесть мы, как всегда, вышли на прогулку. Прошлись до бульвара и направились обратно.
- Вы сегодня не спешите. – сказала я.
- Я сегодня дежурю в ночь.
- Здорово!
- Наверное. Нет, я нормально отношусь к суточным сменам, даже если тяжелых привозят.
- А когда все спокойно, вы просто отдыхаете?
- Нет. Я пишу кандидатскую. И тут у меня получается больше поработать, чем дома.
- Кандидатскую… - задумалась я. – Это здорово.
- Ну, если защитить смогу.
- Вы сможете! – утвердила я, а он ласково улыбнулся.
Этим же вечером я, не от скуки, не умела я скучать, а для отдыха от соседок, пришла к нему в гости и мы засиделись до полуночи. Он рассказывал мне о теме, затем я просто сидела рядом и пила чай, пока он что-то там печатал. Ушла, когда стала носом клевать. Через сутки он снова остался на дежурстве и мы опять болтали о его работе и он стал мне более подробно рассказывать о связках и сухожилиях, как они важны и почему он именно эту тему выбрал. А потом, неожиданно, сказал:
- Я тебе еще не надоел, со своими лекциями?
- Нет, мне очень интересно.
- Ну да, ты же хотела быть врачом. И каким, если не секрет?
- Не секрет! – заулыбалась я, говоря: - Самым лучшим! Таким врачом, у которого дедушки не умирают.
- Значит надо поступать!
- Смеетесь, да?!
- И не думал! И улыбайся чаще, улыбка твоя, как волшебная таблетка, кого угодно вылечит.
- А дедушку не смогла. А у меня был самый лучший дед на свете. – я даже всхлипнула.
- Недавно не стало?
- Очень давно, мне всего пять было. Но я все еще скучаю.
- Он тебя сильно любил.
- Вы даже не представляете как! Да и сейчас я чувствую его любовь. И бабули тоже.
- Ты не устала, Мавка? – вдруг спросил Валерий Анатольевич.
- Нет. – растерялась я и «захлопала» ресницами, смотря на него.
- Прости, вырвалось. Хотя. Ну чего извиняться, если ты мне напоминаешь лесную фею.
- Что, такая же страшненькая?
- Вот ты уже и кокетничать начала! Нет, конечно, красавица! Думаю, у них такие же бездонные глаза и роскошные косы.
- Косы! Да срезала я их в марте! И зачем, если учеба вся наперекосяк?!
- Значит надо скорее все исправлять и вернуться к учебе.
- Думаете? – спросила я и подняла к нему глаза. Еще минуту назад я собиралась убежать, так как щеки вспыхнули как при пожаре, но он, отведя разговор на другую тему, смог погасить жар в моей душе.
- Уверен! А затем взять и поступить в мед.
После этого я выложила ему - как окончила школу, как поступала и как мама в меня не верила. Одно умолчала – присутствие в жизни моей Сашки, да Андрея. А еще и Виталия, который тоже пытался заполучить мое внимание, но сдался, так ничего и не добившись. Этот раз я ушла еще позже и, прощаясь, он снова назвал меня Мавкой. Так и звал меня, много-много лет, когда мы были вдвоем.
К концу мая я выписалась. В техникуме начиналась сессия.
- Что думаешь делать? – спросила мама. – Может, заберешь документы. Ну, а через годик поступишь куда-нибудь.
- Может и заберу. – ответила я. – Пока же хочу к бабушке.
Все же в техникум я поехала уже на следующий день. Пошла сразу к зав отделения, показала справку и сказала:
- Я, скорее всего не смогу дальше учится.
- С чего вдруг?! Виктория! Давай разговаривать по-взрослому. Все болеют. У тебя ничего опасного со здоровьем нет, так чего ты вдруг раскисла.
- Вы ничего не знаете! – чуть не разревелась я.
- Я знаю больше, чем может показаться. И поэтому говорю – не сметь бросать учебу!
- Не смогу я сюда ходить.
- Еще как сможешь!
Дверь открылась и вошла Валерия Анатольевна. Она тоже была заведующей, только ГЭМА. Мы с ней были немного знакомы, и она мне очень нравилась.
- Валерия Анатольевна! Как ты вовремя вошла. Вот полюбуйся, собралась учебу бросить!
- Виктория! Ты ли это?!
- Я.
- Раз ты, - продолжил мой заведующий: - так иди и возвращайся первого сентября! Лета тебе хватит вылечить все раны.
- Я в группу не вернусь! – категорически заявила я.
- Почему?! – не унимался мой заведующий. – Сдашь сессию осенью. У тебя же уважительная причина. Все преподаватели пойдут навстречу. Да и ты, конспекты возьмешь и подтянешь за лето.
- Не вернусь я в группу. – упрямо повторила я.
- А я ее понимаю. – поддержала меня Валерия Анатольевна. – Оформляй академический отпуск и можешь не в сентябре прийти, а на второй семестр.
- Валерия Анатольевна! – начал мой зав.
- Не слушай его, он мужчина и многих тонкостей не понимает. – улыбнулась мне Валерия Анатольевна. – Дай лучше девочки бумагу, пусть пишет.
И я написала, будучи уверенной, что осенью заберу документы. В группу не наведалась, но они, видно уже проведали, что я пришла, собрались у главного входа. Заметив их, я ушла через двор. И тут столкнулась с Андреем. Он сидел на скамейке и курил. Я, делая вид, что не замечаю его, быстро шла к воротам. Он не окликнул, не догнал, просто сказал мне вслед:
- Не меняешься. Так и знал, что спрячешься. Но вот только от себя-то не убежишь!
Как же мне хотелось послать его еще дальше, чем в прошлый раз, а еще больше, поцарапать его красивое, самоуверенное лицо. Но тут, словно чудо, в голове моей всплыл образ Валерия Анатольевича, и я даже услышала, как он говорит: «Мавка!». Ухмыльнулась и, прошептала:
- И тебя, так же, нет в моей жизни. Тебя просто нет! ...
