«литературном» украинском языке, «не балакати по-українськи», объясняя это тем, что они ничего не понимают. В то же время «не треба» было и «балакати по-руськи». Выступать говорили они надо «по-нашему, по-селянськи, а не по-українськи».
«Нахлынувшие в УССР галичане, - пишет современник тех событий историк А. Дикий, - заняли не мало руководящих постов в деле народного образования, несмотря на более чем сомнительное образование свое собственное. Оно заменялось украинской «свидомостью и щиростью» (сознательностью и искренностью). Считая себя непревзойденными авторитетами в области украинского языка и считая украинским языком только свой галицийский диалект, они с «храбростью невежества» начали внедрять этот язык и УССР». А так как наркомами просвещения в Украине до 1927 года были бывшие боротьбисты Гринько и Шумский, всегда стремившиеся дистанцироваться от России во всех отношениях и любыми способами, то «зелёный свет» для «галицкой таробарщины» был гарантирован во всех школах и прочих образовательных, культурных и просветительных учреждениях. В результате в 30-х годах в УССР свыше 97% всех детей Малороссии вынуждено было обучаться в школах на украинском языке, а в фактически русском городе Мариуполе, в 1932 году не осталось ни одного русского класса.
И вот интересное и казалось бы необъяснимое на первый взгляд явление. Ставший в 1927 году наркомом просвещения Николай Скрыпник, старый большевик, ленинец, в первые годы советской власти был членом коллегии ВЧК, начальником отдела по борьбе с контрреволюцией, секретно-оперативного отдела; Скрыпник, который, всячески критиковал своих предшественников, на посту наркома просвещения становится ещё более рьяным украинизатором нежели те кого он критиковал. Для более успешного проведения украинизации он приглашает из Галиции 8.000 учителей, и требует украинизацию проводить не только на территории УССР, но и всюду в СССР, где жили украинцы, даже в Сибири и Казахстане. В своём безумном рвении украинизатора Скрыпник превзошёл самого Грушевского, которого за это критиковал даже старый украинофил и классик малорусской литературы Иван Нечуй-Левицкий. Поясняя, что представляет собой «украйинська литературна мова Грушевського» он писал:
«За основу своего письменного языка профессор Грушевский взял не украинский язык, а галицкую говирку со всеми ее стародавними формами, даже с некоторыми польскими падежами. К этому он добавил много польских слов, которые галичане обычно употребляют в разговоре и в книжном языке, и которых не мало и в народном языке. До этих смешанных частей своего языка проф. Грушевский добавил еще немало слов из современного великорусского языка…». Нечуй-Левицкий считал что, «с такой амуницией в украинских журналах и книжках украинская литература далеко вперед не уйдет, потому, что этот галицкий и польский груз поломает наш воз. А, на мой взгляд, этот груз – это просто таки мусор, который замусоривает наш язык». Но коммунист Скрыпник продолжает усилено загружать «мусором» «телегу».
В мае-июне 1927 года в Харькове прошел пленум комиссии по правописанию, и на нем были предложены изменения, которые в сентябре 1928-го, после утверждения их Скрыпником, стали официальной нормой, - новой версией украинского языка получившей название «скрыпниковка» где заметное место опять же заняли нововведения, заимствованные в Галиции. «Скрыпниковка» поставила в тупик даже природных украинцев, и к товарищу Скрыпнику не редко прибывали делегации педагогов с заявлениями, что пользоваться новыми правилами, и учить по ним других они просто не в состоянии. Эти нововведения усложняли устную и особенно письменную речь и все больше отдаляли украинский язык от русского. Введение новых букв и новых слов, нового правописания и произношения большого количества общеупотребительных слов по новым правилам означало необходимость переучивания тысяч учителей школ и ликбезов, преподавателей, перевода на новую азбуку прессы, литературы и делопроизводства. Скрыпника не останавливало даже то, что всё это подразумевало дополнительную нагрузку на и без того скудный республиканский бюджет. Даже украинский националист с дореволюционным стажем историк Ефремов называл революционные эксперименты Скрыпника самодурством и восклицал: «Не знаю, найдется тогда хоть одна грамотная душенька на всю Украину, кроме, разве что Скрыпника, неожиданно нашедшего у себя филологическое дарование».
Другой большевик и тоже бывший чекист (начальник Богодуховской ЧК) писатель и поэт Николай Хвылёвый вдруг тоже выдвигает лозунги «прочь от Москвы» и «дерусификации рабочего класса». Что же творится с большевиками? Неужели это тоже что и у Винниченко стремление, «лучше быть первым в деревне чем вторым в Риме»?
Почему в течении каких-то десяти лет украинским большевикам удалось без пролития крови и гражданской войны вырастить громадный слой украинцев не только на селе но, и в городе? Ведь в отличие от рабочих, которые видели, что учат их уму-разуму частенько те против кого они сражались в годы гражданской войны, городские обыватели мещане действительно стали на удивление быстро, даже быстрее крестьян становиться украинцами.
На мой взгляд очень правильно объясняет этот феномен в своей работе «Украинское национальное движение. УССР 1920 – 1930-е годы» историк Андрей Марчуков. Вот что он пишет:
«Город вырастил новый тип украинского служащего, но украинского не только и не столько по этническому происхождению и даже не по культуре и мироощущению, сколько по принадлежности к украинскому государственному организму – УССР, предполагающему своей основой (пусть и до известной степени формально) украинскую систему ценностей. Этот служащий вживался в конъюнктуру и хотел использовать украинизацию для «выживания российского конкурента» из культуры, прессы, образования, управления и самоутверждения за его счет».
В том числе и партийная номенклатура, и чиновники от партии, тоже были не прочь приобрести больше независимости от общесоюзного центра и «использовать украинизацию для «выживания российского конкурента». И Марчуков далее пишет: «Это направление произрастало далеко не только из «украинских» корней. По сути, оно было даже не столько формой национализма, сколько формой местнических интересов… - … Их интересы рано или поздно вступают в противоречие с интересами их коллег, представляющих центр и стремящихся сохранить и упрочить свои власть и полномочия на той же самой территории. (Такие процессы в УССР набирали силу в конце советского периода, а в настоящее время со всей очевидностью проявились в независимой Украине.) И хотя для этих групп, особенно для чиновничества, этническое происхождение не играло абсолютного значения, уступая пальму первенства служению государственной идеологии, собственному карману или теплому креслу (а они диктовали лояльность любой идеологии, если только она обещала сохранение собственного положения), их формирование стало еще одним признаком и одновременно непременным условием становления украинской нации».
Справедливость выше сказанного подтверждает, например такой факт. Когда Гринько повысили и перевели на работу в Москву то Грушевский прокомментировал это событие так: «Гринько убрали в Москву, возвысив его как личность, но уничтожив как украинца». Эта фраза «батьки украинской истории» как нельзя лучше показывает всю цель и сущность украинства, а возможно всего сепаратистского движения в целом, - власть и положение.
Вот так маленькая ошибка Ленина вылилась в большую трагедию русского народа.
«Но куда же смотрели большевики после смерти вождя, почему не пресекли на корню это насилие над русским человеком?» - возможно, удивится неискушённый в истории читатель. Почему они вовремя не отреагировали и не остановили раскол русской нации? Этой теме как раз и будет посвящена следующая глава.
Подковёрные войны блоьшевиков.
Если взглянуть в кладовую истории, то можно легко заметить, что за всю известную науке историю человечества, великих империй было не так уж и много. Ещё меньше было империй, которые создавались буквально за считанные годы, в течении жизни одного поколения и даже быстрее. К таким можно отнести, например империи Александра Македонского, Чингисхана, Тамерлана…. Несомненно, это были великие люди. И по большому счёту, лишь благодаря их гениальности, их таланту государственника и полководца, из ничего, можно сказать на пустом месте, возникали огромные империи. Но империи эти, как правило, так же быстро и распадались после смерти своих создателей. Так уже вскоре после смерти Александра Македонского его полководцы-диадохи сцепились друг с другом в схватке за наследство великого завоевателя, и в результате войн длившихся более 20 лет империя Александра распалась на 4 самостоятельных царства. То же самое мы видим и с наследием Тамерлана и Чингисхана, дети и внуки которых, пустили прахом все завоевания их великих предков, враждуя между собой. Те же империи, которые создавались постепенно, десятилетиями и даже столетиями, оказались более прочными, более жизнестойкими и долговечными. Примером может служить Римская империя, Великобритания, да и Российская империя тоже.
К созданию огромной империи, но совершенно иного формата, нежели все предыдущие известные нам, можно отнести и созданный Лениным на развалинах Российской империи Союз Советских Социалистических Республик (СССР). Менее десятилетия понадобилось Ленину, чтоб создать эту новую до него не ведомую государственную систему, которая через созданный им же Коминтерн, даже заявляла претензии на мировое господство.
Но вот, не завершив начатого им дела, великий вождь всех «униженных и оскорблённых» отошёл в мир иной. И хоть оставленное им в наследие потомкам государство было не обычным и совершенно иной формации, чем все ранее известные, но люди-то в нём жили обычные. И те, кто активно помогал Ленину создавать государство нового типа, его соратники по партии приближённые к особе этого действительно необыкновенно гениального человека, его можно сказать «диадохи», тоже были людьми обыкновенными. Людьми, большинству из которых, как и прочим людям, свойственны и тщеславие, и жажда власти, и высокое мнение о себе любимом как о единственно достойном лидере и приемнике Ленина, и многие прочие пороки и недостатки простого смертного человека у многих из них имели место быть. Конечно не у всех и не все сразу, но идеальных людей всё же, к сожалению не бывает.
Так что по логике вещей, если отталкиваться от опыта быстротечно создаваемых империй, это созданное Лениным в считанные годы государство должно было так же быстро и развалиться. Но этого не произошло, лишь благодаря ещё одной гениальной личности, которой правдами и неправдами удалось удержать завоевания своего предшественника. Читатель, конечно, догадался, что речь идёт о товарище Сталине. Но далось ему это очень не просто. Ведь кроме него, ещё как минимум полдесятка таких же как и он вождей революции, вождей второго и даже третьего после Ленина порядка, претендовали на то, чтоб занять место
