30 января день рождения поэта Николая Глазкова (1919 - 1979). Может быть, самого ироничного в русской поэзии 20-го века. Ироничного по Гегелю, т.е. разбирающегося в пропорциях пространства и тела. От этого понимания и жизнь его прошла по "Поэтике" Аристотеля - раздел "Драма". Но Язык и Поэзию не обманешь - у Глазкова своё место. Уникальное. И сам он один такой. Ни на кого не похожий.
........................................................................................Владимир Олейник, 30. 01. 22
Лез всю жизнь в богатыри да в гении,
Небывалые стихи творя.
Я без бочки Диогена диогеннее:
Сам себя нашёл без фонаря.
Знаю: души всех людей в ушибах,
Не хватает хлеба и вина.
Даже я отрёкся от ошибок -
Вот какие нынче времена.
Знаю я, что ничего нет должного...
Что стихи? В стихах одни слова.
Мне бы кисть великого художника:
Карточки тогда бы рисовал.
Я на мир взираю из-под столика,
Век двадцатый - век необычайный.
Чем столетье интересней для историка,
Тем для современника печальней!
(Николай Глазков)
Прим. авт.: ниже приведена иная редакция этого же стихотворения. Оба варианта - интересны, и разные по смыслу. Поэтому счел возможным поместить оба стиха рядом в одной публикации (П.Ф.)
![](http://www.solovki.ca/general_03/images/glazkovNikolay01.jpg)
Стихи о стихах. Николай Глазков
автор: Андрей Максимов
Помните странного человека, который хотел взлететь в самом начале великого фильма «Андрей Рублев»? Это и есть поэт Николай Глазков.
Он, конечно, был юродивым. Только в России существовал такой тип людей – абсолютно свободных и абсолютно мудрых, которые жили своей жизнью, в окружающую действительность, погружаясь только, когда им самим хотелось. Это и есть поэт Николай Глазков.
Был такой период в мировой истории, когда изобретение телефона вовсе уничтожило эпистолярный жанр. (Потом этот жанр возродился, благодаря Интернету, и сегодня «по мылу» мы пишем писем, пожалуй, не меньше, чем в XIXвеке). Так вот, когда писем никто никому не писал – Глазков регулярно посылал моему отцу послания. Они были написаны очень четким почерком и почему-то разноцветными чернилами. Я письма, разумеется, не читал, но знаю, что в них – были стихи. Глазков, мне кажется, вообще принадлежал к тем поэтам, которые думали в рифму – так им было проще. Отец письма читал внимательно, потом звонил Глазкову, и они чего-то обсуждали про нашу жизнь.
Я Глазкова боялся. Во-первых, у него было очень крепкое рукопожатие: твою руку, как в тисках зажимало. Во-вторых, он был то ли сутулый, то ли горбатый, и это меня, мальчишку, пугало. А, кроме того, я чувствовал, что от этого человека можно ждать, чего угодно – он управляем только собственными душой и разумом, а Бог его знает, что заблагорассудится делать его разуму и душе?
Когда я вырос, я понял: все, что меня пугало в этом человеке – и есть главные качества подлинного поэта. Крепкое рукопожатие с читателем. Своеобразие формы. И совершенная свобода в выражении своих мыслей и чувств.
В русской поэзии ушедшего века было много своеобразных поэтов. Но никого, даже отдаленного похожего на Николая Глазкова, не было.
08.06.2014
![](http://glagol38.ru/public/images/upload/image6000289954.jpg)
СТИХИ, НАПИСАННЫЕ ПОД СТОЛОМ
Ощущаю мир во всем величии,
Обобщаю даже пустяки,
Как поэты, полон безразличия
Ко всему тому, что не стихи.
Лез всю жизнь в богатыри да в гении,
Для веселия планета пусть стара,
Я без бочки Диогена диогеннее
И увидел мир из-под стола.
Знаю, души всех людей в ушибах,
Не хватает хлеба и вина,
Пастернак отрекся от ошибок –
Вот какие нынче времена.
Знаю я, что ничего нет должного,
Что стихи? В стихах одни слова.
Мне бы кисть великого художника,
Карточки тогда бы рисовал.
Продовольственные или хлебные,
Р-4 или литер Б.
Мысли, изумительно нелепые,
Так и лезут в голову теперь.
И на мир взираю из-под столика:
Век двадцатый, век необычайный.
Чем столетье интересней для историка,
Тем для современника печальней.
Я мудрец, и всяческое дело чту,
А стихи мои нужны для пира.
Если ты мне друг, достань мне девочку,
Но такую, чтоб меня любила.
***
Поглядеть велит Сам Бог нам
На сирень под окном,
Потому что передохнем,
Если не передохнём!
***
И эта не та.
И та не эта.
А надо? Ну да.
И нету.
ВОРОН
Черный ворон, черный дьявол,
Мистицизму научась,
Прилетел на белый мрамор
В час полночный, черный час.
Я спросил его: «Удастся
Мне в ближайшие года
Где-нибудь найти богатство?»
Он ответил: «Никогда!»
Я сказал: «В богатстве мнимом
Сгинет лет моих орда?
Все же буду я любимым?»
Он ответил: «Никогда!»
Я сказал: «Пусть в личной жизни
Неудачник я всегда.
Но народы в коммунизме
Сыщут счастье? – «Никогда!»
И на все мои вопросы,
Где возможны «нет» и «да»
Отвечал вещатель грозный
Безутешным «Никогда!»
Я спросил: «Какие в Чили
Существуют города?»
Он ответил: «Никогда!» -
И его разоблачили.
***
Жил человек с особым мнением,
Надеясь, с ним прожить весь век;
Судьбы случайным мановением
Лишился мненья человек.
***
Дело не в печатанье, не в литере,
Не умру, так проживу и без.
На творителей и вторителей
Мир разделен весь.
***
Есть преданье: Иуда повесился
На осине, на горькой осине, -
И дрожит мелкой дрожью невесело
Лист осины по этой причине.
Полагали так Божии странники,
Но в садах Иорданской долины,
По проверенным данным ботаники
Не росло ни единой осины.
А у нас острова есть лосиные,
И леса, и болота покуда
Чрезвычайно богаты осинами,
Но не вешается Иуда!
***
Будут гонки, либо ралли
Все за те же грОши –
Мы маршрут не выбирали
И машину тоже.
***
Как рыбы золотые купола
Плывут туда, где небо синевее.
Из той страны, которая была,
В такую даль, которая новее.
Они плывут, как рыбы из былого,
А мимо них, виденцев старины,
Проходим мы, поэты-рыболовы
И прочие рабочие страны.
Мне понравилась заметка и приведённые в пример стихи Глазкова, особенно про осины, которых нет, где им надлежит быть, но есть у нас и про купала золотые похожих на рыб.