Россия и проблемы русского языка. Есть ли возможностьразрешить ситуацию?

Белорусский язык развивался как литературный и практически не развивался как научный. В 90-х нас тоже решили оппозиционировать (понимайте как хотите :)))), обелорусссить и в язык стали искусственно вводить научные термины. Вместо треугольника появился трехкудник и т.д.
Научная терминология  - это не просто слова. Термин  это лишь верхняя часть айсберга, все что ниже - есть суть явления, в которую  ученые возможно не одно столетие. Чаще все термины не случайны. Хотя иногда их образование - загадка даже для самих ученых.  Меняя "имя" явления, мы теряем нечто большее, чем просто слово. Поэтому, думаю, что не стоит делать снова попытку, которая уже когда-то не увенчалась успехом. Вспомните, после революции: "Хорошилище грядет из ристалища на позорище по гульбищу в мокроступах и с растопыркой». Переведите, пожалуйста на русский язык.

У меня есть такая миниатюра из книги:


Мандавошки, они и в Израиле мандавошки

Мы с напарником Меером, коренным израильтянином монтируем очередную неоновую вывеску в новом торговом центре Иерусалима. Монтируем, монтируем… Устали монтировать.
- Пойдём, кофе что ли попьём да покурим, - говорит мне Меер.
Говорим, естественно на иврите. Меер знает ещё немного французский (жена бывшая парижанка), и немного английский. Хотя, к слову сказать, хочет, чтобы я научил его русскому.
- Пойдём, попьём, - отвечаю.
Кафе расположено рядом, прямо в громадном холле первого этажа. Заказываем кофе, ароматные, свежевыпеченные булочки, сидим, пьём не торопясь, жуём.
Вдруг, смотрим – мимо проходит молодая женщина. Красивое лицо, длинные чёрные волосы, грудь четвёртый номер, талия тонкая, попка – орешек, ножки стройные. И вся эта красота упакована в белую блузку, красную мини-юбку и туфельки на шпильке. Цок-цок-цок мимо нас набойками на шпильках.
- Что? Что такое с тобой случилось? – спрашивает меня Меер, перехватывая мой взгляд на удаляющуюся попку.
- Нравится, - отвечаю я, - смотри какая красивая. Я бы за ней поволочился.
- Ой, ой, ой! Подумаешь – красивая, - Меер внимательно смотрит вслед девушке, а потом переводит взгляд на меня, - Мало ли  что красивая? А вдруг у неё там под юбкой полный набор…
- Какой набор? – не понимаю я.
- Какой? Да полный: и люэс, и гонорея, и мандавошки, - грозит мне пальцем напарник, пытаясь оторвать мой взгляд от красивых ножек, задержавшихся перед витриной с женским бельём.
И, надо сказать, ему это удаётся.
- Какое последнее слово ты, товарищ, сейчас сказал? – спрашиваю я
- Мандавошки.
- Это что такое? – я пытаюсь понять, точно ли Меер понимает значение этого слова?
Меер смотрит на меня так, как взрослый дядя смотрит на пятилетнего малыша. Затем соединяет кисти рук, раздвигает пальцы и шевелит ими, изображая увеличенную в тысячи раз лобковую вошь (ну, прямо как у нас в России).
- Мандавошка. Лобковая вошь, - объясняет он мне, - Живёт в волосах вокруг этого самого места. Кусает больно, потом всё там чешется.
- Да это я знаю, - отмахиваюсь я от объяснений Меера, - Ты мне лучше скажи, откуда ты знаешь это слово? Это же русское слово, из России.
- Ты гонишь. Из какой ещё России? – делает Меер квадратные глаза, - Это нормальное еврейское слово. В Израиле все знают, что такое мандавошки. Это, наверное, оно к вам в Россию из Израиля пришло.
- Меер, при всём моём уважении к тебе, вот тут ты не прав, - отвечаю я, - Дело в том, что на самом деле это русско-татарское слово. Ты, к примеру, знаешь, что означают слова «манда» и «вошь» по отдельности?
- Не знаю. Что они означают?
- По-татарски слово «манда» означает вот то самое место, а слово «вошь» - это и есть собирательное название этого вида насекомых паразитов.
Меер внимательно смотрит на меня, потом ввинчивает в пепельницу окурок сигареты.
- Ерунду ты говоришь. Значит эти ваши… как их там?... татары украли из иврита это слово и переделали его, сократили. Всё, пошли работать.

Возвращаемся в Тель-Авив. Меер ведёт машину в глубоком раздумье. При подъезде к городу, он спрашивает меня.
- Что там, ты говоришь, значат эти слова? Как их там? «Манда» и «вошь»? Посоветуюсь с женой, она знает французский и польский – пусть объяснит. Возможно, ты и прав.

а как изменить? изменить надо концептуально все. а на что менять?

изменения в отдельно взятом ауле можно не рассматривать в масштабах страны.
вот когда вырастут те с кем мы сейчас занимаемся - может они и придумают панацею для русского языка. а пока - ужасный результат по егэ как результат

методы обучения в вузах - не изменились. они остались как были долгие годы. изчезло только обучение как таковое))
но ведь если человеку надо - он доучится. а если не надо - то и не надо. десятки тысяч
менеджеров-филологов и мерчендайзеров-русистов бороздят просторы нашей родины)

я не случайно написал "хотели быть".  речь - о мотивах.  в то время мы проводили плотные социсследования в нашем городе.  и это - реальность. ну по крайней мере - моя))
можно ли качественно реализовать незнания?