подтверждением. Последний спрятал под одеждой топор и пошел на переговоры с волхвом, по ходу которых задал ему вопрос – может ли он предсказывать будущее. Получив утвердительный ответ, Глеб поинтересовался завтрашним днем самого волхва и услышал: «Великие чудеса свершу». После этого князь достал топор и убил зачинщика мятежа.
В том же году в Киеве появляется некий волхв и проповедует о страшных переменах и о засилии греков. В одну из ночей он исчезает. Думаю, вполне понятно, куда именно.
В это же время в районе Белоозера волхвы поднимают на восстание истощенных неурожайным годом смердов. Ватага грабит богатых и раздает их добро нищим. Войска боярина Яна Вышатича кроваво подавляют восстание, а волхвы-зачинщики, после жестоких пыток, отдаются родичам убитых богатеев, которые учиняют над ними расправу.
Несколько ранее, в 1054 году, Ярослав Хромец (Мудрый) разрушает языческое капище и убивает священного медведя, что нашло отражение в гербе города Ярославля.
Ростов не смогли крестить первые два епископа. Против третьего ростовчане даже подняли бунт. Лишь четвертый – епископ Исайя – сумел хоть как-то привить христианство, да и то по окрестным землям.
Муром не смогли крестить ни Владимир, ни его сын Глеб, ни его преемник. Это удалось лишь в XII веке после жестокого штурма города князю Константину.
Вятичи устроили самосуд над монахом-миссионером Кукшей, проявившем излишнее рвение при обращении людей в православие.
В 1227 году в Ярославовом дворище были сожжены четыре волхва.
В XIV веке миссионер Стефан подверг разрушению множество кумирен пермяков, за что получил прозвище Пермский и ранг святого. Волхв Пам, грамотно проявивший себя в полемике с крестителем, лишь чудом избежал гибели. Летопись поспешила обвинить оппозиционера в трусости и хвастовстве.
Архиепископ Макарий в 1534 году, узнав о двоеверии Чудского, Ореховского и Ижорского уездов, направил иеромонаха Илию и двумя «боярскими детьми64» (и, надо полагать, с войском) и приказал по всем местам разорять и сжигать языческие капища, а народ – вразумлять, невразумившихся же – вязать и волочь в Новгород на суд.
Вятка крестилась в XII веке. Чудь заволочская – в конце XIII века, в XIII-XIV веках крестились карелы, зыряне (Пермь) – еще позже (известно, что они убили двух миссионеров и, надо полагать, сделали это не без причины). В XV веке были крещены лопари, с XVI века – народы Поволжья, в XIX веке – ненцы (С. В. Максимов свидетельствует, что в 1825 году христианские миссионеры уничтожили обширное ненецкое требище и сожгли более ста идолов).
По свидетельству летописцев, в землях Чуди, Ижоре и Кореле «и иных» стояли мольбища язычников аж до середины XVI века. Л. Прозоров заметил, что в летописи не перечислены многие народы, соседствующие с вышеуказанными и пребывавшие в «махровом» (с позволения сказать) язычестве; из чего следует вывод, что перечисляются всего лишь земли, а не племена, их населяющие, следовательно, вполне допустимо, что речь идет и о славянских мольбищах.
Русанова И. П. и Б. А. Тимошук полагают, что остатки славянского язычества были уничтожены царем Федором Ивановичем (XVI век), поскольку он наставлял не трогать веру инородцев, но прославлялся церковью за беспощадность к идолопоклонникам.
В. Власов, исследовав русские календари, считает, что сельскую округу полностью христианизировали только в XV-XVI веках: Зосима и Савватий – самые молодые и самые последние в месяцесловах «боги», а канонизированы они были в вышеуказанное время. Тогда же, под давлением церкви, идолопочитание превратилось в почитание фетишей («куриный бог», череп и пр.).
В целом крещение затянулось почти до ХХ века: по отдельным деревням, селам, общинам и племенам крест шел еще много столетий после дня обращения князя Владимира. Я перебрал немало летописных свидетельств о крещении того или иного села или племени, но не считаю нужным цитировать каждое: они все написаны будто под копирку: «Было (имярек) племя, поклонявшееся поганым богам языческим. И пришел в те места (духовное звание и имярек), известный (пара «подвигов» или черт характера). Требища он разорил, идолов повалил, а народ привел в веру Христову».
Обратите внимание: во всех летописях непременным атрибутом просвещения, «истинной» верой является разорение кумирен и уничтожение языческих идолов. Отличный способ убеждения и крещения, не правда ли? Может быть, и мне врываться в храмы, разорять алтари и бить иконы, обращая народ в язычество? Ах да, я же язычник поганый, а потому в глазах «паствы» не имею права на освященный вандализм, в отличие от всеправедных христиан!
Ладно, это было мое мнение о святых варварах, крестивших Русь! И все же, после всего вышеперечисленного, скажите: разве нас должны называть «темными, озлобленными и мстительными»?
Как заметил Лев Прозоров, христианство применяло силу, тем самым подтверждая, что оно было бессильно в аргументах; а язычники, вопреки расхожему мнению, не отдались христианству сразу по его появлению (с ехидством вспоминается церковное утверждение о том как темный языческий разум добровольно склонялся перед светом «истинной» веры), но оказали сопротивление грубой силе.
Еще прошу обратить внимание на следующий расклад ситуации: если священнику удавалось разорить требища, а народ запугать богом и княжьей ратью, то его объявляли «святым» и «равноапостольным»; но если случалось так, что языческое село, взбешенное погромом и (буквально!) вероломством пригретого им бродяги, убивало или изгоняло фанатика, то неудачник объявлялся «мучеником», а селение сметалось княжеским карательным отрядом. Как из этого следует, в любом случае священник получал пропуск в рай, а язычники, также в любом варианте, получали проблемы. Беспроигрышная лотерея для христиан…
Церковные авторы утверждают, что целью и наиболее значимым результатом Крещения Руси было «установление истинной веры» среди славян.
Возникают два вопроса:
Во-первых, стоило ли только ради утверждения религии (истинность которой, кстати, еще стоило бы доказать) устраивать по всей Руси резню и погромы?
Во-вторых, а куда же подевались такие цели и результаты, как освящение княжеской и царской власти, идеологическое подкрепление социальных неравенств и т.п.?
Кстати, заслуживает внимания и легенда о чуди «белоглазой». До наших дней дошли несколько ее вариантов, но разнятся они лишь деталями, оставляя суть неизменной. Согласно этому преданию, к чуди заволочской (финно-угорское племя, проживавшее на землях от Онежского озера до Уральских гор) спешно вернулись бывшие на Руси соплеменники, и рассказали, что князь Владимир крестит свои народы. По их словам выходило, что обряд крещения заключался в расчленении человека (по другим версиям – в утоплении). Чудины побоялись грозного князя, которому они платили дань, но не захотели и терпеть грядущего насилия. Тогда они построили огромный дом, зашли в него всем племенем и подрубили балки. Рухнувшие стены и крыша погребли под собой всех. По другой версии, чудь укрылась в пещерах Уральских гор и обрушила их на себя. [Скорее всего, речь идет о крупном роде или одном из племен, поскольку, в целом, этот народ дожил до своего крещения в XIII веке – прим. Лифантьева С. С.]
Многие ученые сомневаются в правдивости этих преданий, а некоторые их них, «особо крестанутые», даже утверждают, что никакой чуди белоглазой никогда не существовало. Их не убеждают ни мнения менее предвзятых коллег, ни данные археологических изысканий, ни летописные свидетельства, ни фамильная легенда Строгановых (согласно которой, они вели в Уральских горах разработки на местах чудских шахт), ни существование доживших до наших дней чудинов-эстов – родственников заволочских чудинов, ни глубина народной памяти, сохранившая не только предания, но и нарицательные выражения («чудесить» до сих пор обозначает «совершать неразумные поступки», «чудачество» и «чудо» – эти самые неразумные поступки, а последнее – еще и нечто необычное по своей природе, да и людей выделяющихся по сей день зовут «чудаки»)! А что еще остается делать упертым христианам, кроме как объявить выдумкой племя, которое предпочло самоуничтожение крещению, подтверждая тем самым вековую жестокость христианских «спасителей»?! Я же, как вы, наверное, догадались, не только уверен в реальности существовавшей некогда чуди, но и не ставлю под сомнение ни акт самоуничтожения, ни его причин. Тем более, что подобные акты неоднократно фиксировались позже – во время религиозного раскола (вторая половина XVII века).
Но вернемся к первым столетиям существования православия на Руси.
Известно, что после Крещения увеличилось количество разбойничьих банд, что повлекло за собой рост их налетов на одиноких прохожих, обозы и даже на мелкие населенные пункты. Поскольку среди разбойников находилось немало языческих оппозиционеров, от их нападений страдало, в основном, духовенство.
Князь Владимир пробовал обходиться с пойманными без казней (с одной стороны не желая озлоблять народ еще больше, а с другой – тонко насмехаясь над заповедью «не убий»), однако, этому мягкому отношению жестко воспротивилась «прощающая своих врагов» церковь, и тогда к разбойникам и оппозиционерам стали применяться самые суровые меры. [Как тут не вспомнить былину об Илье Муромце и Соловье-разбойнике (Соловье Богумиле?): пленника убивают, предварительно поглумясь требованиями показать свою хваленую мощь – комментарии Лифантьева С.С.]
Нестор в своей летописи свидетельствовал, что Владимир, пытаясь создать национальные кадры духовенства, приказал забирать детей разных сословий и отдавать в монастыри. Это насилие встретило сопротивление большинства матерей.
С XI века церковный суд распространялся уже на дела, которые не были монополизированы государством и находились прежде в ведении общины или рода (семейные, брачные, похоронные и пр.). При этом священнослужители весьма назойливо (судить хотя бы по «Изборнику»1076 г.) требовали удовлетворения своих потребностей
С XI-XII веков активно приумножается церковная земельная собственность, которая «превратила организацию церковного культа в привилегированного феодала65». Не упускали возможности похвастаться этим сами священники: (послание Поликарпу от епископа Владимиро-суздальской кафедры Симона) «Сколько имеют городов и сел, и десятину собирают по всей земле той!». Наличие церковных земель вело не только к стяжательству попов, но и к их нередким конфликтам с княжеской властью.
Феодальная раздробленность Руси раздробила и кафедры, даже образовались две митрополии – Черниговская и Переяславская. И каждая сторона освящала действия своего князя, внося тем смуту в умы простолюдинов.
Защищая князей и их дружинников, подавляя выступления против нового строя, церковь меняла ряд устоев общества (например, ввела ответственность за нарушение прав собственности феодальной знати, заменила кровную месть государственным наказанием и т.п.). Т.е., по сути дела, она отдала право вершить суд в руки государства, которое нередко было менее справедливо, чем община.
Часто церковь использовала свой авторитет вопреки церковным и общественным законам. Например,
