МЕДВЕЖАТНИКИ...

                                                                                                                Андрюше Блинову посвящаю
                                                                                                                «Повторение – мать мучения».
                                                                    Почти народная поговорка (во всяком случае, так утверждают на флоте).

На пирсе царит приятная суета. Команда атомного подводного ракетного крейсера готовится к послепоходовому отдыху. Экипаж весело носится по палубам и отсекам, вытаскивая из огромного, черного цвета крейсерского корпуса свой скарб, а также корабельную документацию. Старший матрос Бельский, призванный на флот из казахского города Джамбул, забирает из каюты старшего помощника небольшого размера сейф и, покряхтывая от предвкушения скорого отпуска, полного свежих фруктов, бабушкиных пирожков с вишней и шашлыка из молодого барашка, тащит его на верхнюю палубу. Душа Бельского уже мчится в белокрылом самолете домой!

Внезапно чей-то голос возвращает матроса на палубу ракетоносца:
- Бельский! А, Бельский! Ты вообще-то казахский язык знаешь?
- Знаю, раз живу в Джамбуле, - отвечает Бельский, пытаясь перешагнуть через трос, растянутый по верхней палубе подводной лодки.

Кто растянул этот трос и зачем, сейчас уже и неважно. Главное, что в тот день стальной удав тянулся вдоль всей верхней палубы и блестел на солнце каплями воды, которой поливали палубу во время утренней приборки.

- Бельский! А, Бельский! А как по-казахски будет слово «зебра»? - продолжает доставать матроса всё тот же голос.
- «Ишак-моряк», - не задумываясь, отвечает Бельский. В этот момент он ставит правую ногу на мокрую палубу, а левую переносит через трос. Не надо забывать, что в руках у него старпомовский сейф с совершенно секретной документацией. Так что сейчас переход Бельского через трос можно приравнять к переходу фельдмаршала Суворова через Альпы.

Мокрая палуба – в принципе, то же самое, что ледяные склоны Альп, и нога молодого джамбульца предательски заскользила по этой самой палубе в направлении «за борт». Но лететь вниз, за борт, о-очень высоко! Можно и шею сломать, не говоря уже о том, что есть шанс и просто утонуть.

Дальше события развиваются, как в басне Ивана Крылова – «сыр выпал». Только вместо сыра у Бельского сейф. И Бельский, чтобы не свалиться за борт, выпускает сейф из рук. Руками он хватается за леерное ограждение верхней палубы. А за борт летит сейф, полный совершенно секретной документации...

Да-а-а… Вряд ли старший матрос Бельский задумывается в этот момент, что потеря данной документации может стоить не только карьеры старпому, но и горячо любимой всеми, включая старпома, свободы. Это как путевка на бесплатную длительную экскурсию «по ленинским местам», в вечно зеленую Сибирь. И для старпома, и для командира, и для матроса Бельского.

- Ишак-моряк, ты плавать-то умеешь? – спрашивает старший помощник внезапно охрипшим голосом Бельского, стоящего с протянутой рукой в позе всемирно известного одессита дюка Ришелье. Старпом идет на Бельского, как боец с последней противотанковой гранатой на вражеский танк. На его лице – непередаваемая словами гамма чувств. Эта гамма мгновенно передается и лицу Бельского. Ужас наполняет молодое тело матроса, а из его мозга мгновенно улетает белокрылый самолет на пути в родной Джамбул - к фруктам, шашлыку из молодого барашка и бабушкиным пирожкам с вишней.

Вместо самолета в голове матроса, как молния, сверкает мысль: «Он меня сразу утопит?». Потом в голове Бельского молнии, видения и вообще мысли исчезают. Остается вакуум. А тело начинает трястись.

… В этот момент на верхнюю палубу из рубки выходит командир подводного крейсера. Всю вышеописанную картину он наблюдал, покуривая на мостике. Как и положено командиру, он сохраняет внешнее спокойствие. Первой мыслью капитана было: «Если от тебя отвернулась Фортуна, нужно, чтобы тобой не заинтересовалась Фемида». Вторая мысль была еще более конструктивной: «Ситуация похожа на Паниковского и гуся. А раз есть и Паниковский, и гусь, значит, будет и убийство. Мне это надо - встреча с представителями особого отдела из всемогущей организации КГБ?».

- Нет, не надо, - последние слова командир произносит уже вслух. Причем решительно! Фраза, не обращенная ни к кому, зачаровывает весь личный состав, находящийся на палубе.

- Нет, не надо! – Еще более строго произносит командир и громко командует: - Старпом! Ко мне!

Командир уже знает, как спасти сразу три жизни…

- Старший помощник, водолаза на верхнюю палубу! – рявкает он подбежавшему старпому, приводя того в чувство.

По отсекам подводного ракетоносца разнеслось: «Командиру трюмной группы старшему лейтенанту Андреево-Блинкову прибыть с водолазным снаряжением к командиру корабля!»…

… Командир трюмной группы старший лейтенант Миша Андреево-Блинков принадлежал к когорте «вечных лейтенантов» - офицеров, ответственных за всё и вся, и редко достигающих наименования «старший офицер» по причине бегства со службы на «гражданку» из-за хронической усталости. Усталость эта приобретена была Мишей потому, что он постоянно использовался. Использовался и по назначению, а чаще не по назначению совсем. Но на тяготы и лишения военной службы Миша никогда не жаловался.

Сейчас, услышав команду, призывающую его к командиру, Миша чертыхнулся:
- Ну, ёлы-палы, что за дребедень?! Он что, не знает? Все ящики с аквалангами уже упакованы и подготовлены к передаче. Черт знает, что творится…

Миша медленно собирается. И только новая команда - «Трюмный! Пи-пи-пи… Бегом наверх!» - заставляет его вытащить из ящика акваланг. Спотыкаясь, но все равно быстрее ветра Миша вылетает из отсека на верхнюю палубу. Перед командиром он предстает уже в «полной боевой готовности»: акваланг за плечами, маска на лице.

- Вот что, наитрюмнейший из всех трюмных… - начинает ставить Мише задачу командир. - Один му-му-му… чудак на букву «м» уронил за борт сейф с совершенно секретными документами. Ну, не мне Вам, Миша, объяснять, что Вас, да, в принципе, и меня, ожидает… - Командир делает небольшую паузу, смотрит куда-то вверх и с глубоким вздохом продолжает: - … если Вы, Миша, не отыщете на дне этот хренов железный ящик!

«Ну что я за человек!? Как появляется где-нибудь какое-нибудь дерьмо, так меня туда тянет, как кота на валерьянку. Обязательно мне надо пойти и вляпаться», - ругается про себя Миша, направляясь к трапу.

Он спускается под воду и начинает свои поиски. На борту лодки и на пирсе время остановилось. Все замерли в ожидании. Все гадают: найдет трюмный сейф или не найдет? Кто-то даже произносит:
- Вообще-то, трюмного не мешало бы привязать не страховочным концом, а леерной цепью, дабы трюмач, найдя сейф, не ушел «за бугор»...

… Сейф Миша не нашел. Зато он нашел какие-то доисторические черепки, монетки, а также большое количество утопленной стеклотары и консервных банок. Но сейфа на дне не было!

Командир со старшим помощником, как только Миша появился на палубе, напялили на него новый акваланг и снова вытолкнули за борт.
- Миша! – крикнул трюмному вслед старпом. - Найди эту железяку, а то с меня кожу сдерут! Выручай!
- Да кому нужна твоя кожа? - успокаивающим голосом произнес командир. - Разве что на барабан… Вот что, старпом! - уже более решительно продолжил он, - что делать будем, если наш «водяной» эту хренотень не найдет?
- Что делать, что делать? Изучать уголовный кодекс! Обычно за буквой закона стоят цифры срока. Вот и будем вспоминать арифметику. Хотя… Есть одна идейка! Если успеем сообразить до того, как наши «стукачи» стуканут особистам, то можем обойтись без кодекса.
- Не понял… - откликнулся командир.

Старпом, кажется, полностью успокоился. Иначе речь его сейчас не была бы столь красноречивой. Да и вообще, обычно из его рта неслись только флотские междометия, среди которых изредка проскакивали понятные русские слова. Сейчас же старпом обходился исключительно нормативной лексикой.
- На пульте у механика есть точно такой же сейф. Точно таких же размеров и веса. Мы его берем, тащим сюда и аккуратненько кидаем за борт! На дне сидит наш «водяной» и смотрит, куда сейф утонет. Вот там, где он коснется дна, там мы и найдем мой сейф. Понял? – в запале старпом перешел с командиром на «ты».

Но командиру не до нарушений служебной субординации. Размышляя над только что услышанным, он машинально отвечает:
- Ага!
- Счастье, когда тебя понимают! – резюмирует старший помощник.
- А несчастье – когда тебя забирают?
- Куда? Несчастье, кэп, это, когда тебя поминают!

В этот момент над поверхностью воды появляется голова трюмного Миши. Он освобождается от загубника и кричит обоим офицерам:
- Эй, начальники! А может, его там вообще нет? Вы точно знаете, что сейф уронили именно в этом месте и именно за борт?
- Слушай, Тортилла! – отвечает решительно командир. - Ныряй опять и внимательно следи за подводными кульбитами еще одного сейфа. Мы его сейчас кувырнем в воду. Там, где он приземлится, ищи и первый. Понял?

Миша чуть ко дну не пошел от услышанного:
- Вы вдвоем это придумали? Или как?
- Конечно, вдвоем! – продолжает веселиться старший помощник. Миша пытается ухватиться за ступеньку спущенного за борт трапа.
- Ну, конечно, - приговаривает он, качаясь на легких волнах, которые не дают ему ухватиться за ступеньку трапа, - я понимаю, что одна голова – это хорошо. А две ваши головы? Нет, товарищи командиры! Две ваши головы - не лучше, а экспонат для кунсткамеры.

Однако с пульта управления реакторами уже притащили сейф командира электромеханической боевой части. Это точно такой же по размерам стальной ящик. И даже покрашен так же. Старший помощник берет его в руки и поднимает над головой.
- Миша! – Орет старпом голосом извергаемого вулкана. - Пьяный тюлень тебе в глотку! Если ты сейчас же не скроешься под водой и не усилишь наблюдение за подводной обстановкой в месте погружения вот этого сейфика, то он упадет на твою трюмную голову. И ты, Миша, ляжешь на дно рядом с ним. А со мной потом пусть делают все, что угодно.

Миша с криком «Едят меня мухи! Бежать! Бежать! В нархоз! В деревню!» включается в акваланг и ныряет под воду. Старпом вслед за ним кидает сейф в воду.

Внезапно старпом слышит:
- Ты чего, охренел!? Старпом! Твою через редуктор! Ты что сделал?! На кой винт ты мой сейф за борт спустил? Там же документы совершенно секретные лежат! - к старшему помощнику несется главный механик подводного ракетного монстра.

Командир отчего-то впадает в прострацию.
- Я чувствую, скоро мне придется жить в предлагаемых обстоятельствах, и довольно-таки долгий срок. Ты, акула плоскостопная, что, не проверил содержимое сейфа? – обращается он к старпому.

Прострация командира переросла, как коммунисты всего за одну ночь - в демократов, в истерию. Истерия распространилась по верхней палубе таким извержением такого запаса слов из командирского лексикона, что вдоль бортов ракетоносца пошла волна. Ракетоносец закачался.

Видимо, командирский голос сквозь толщу морской воды достиг ушей трюмного, который искал на дне гавани уже два сейфа. Миша всплыл на поверхность и попытался доложить, что не