Благодетельный карантин принес массу свободного времени. В том числе, возобновилось содержательное общение с друзьями. Один друг принес свою печатную книгу (уже третью), другой - аудио книгу (сам наговорил), а третий объявил о выходе в свет романа (800 страниц) и обещал днями подослать с женой.
Я призадумался. На что живут писатели? Ну мои друзья понятно: который много издается – писательствует исключительно в виде хобби, а в миру председательствует в Москве, некоей общероссийской авиаассоциацией, где парит в бюрократических воздусях и тем стяжает хлеб насущный.
Наговоривший книгу - скорей всего в разводе, поскольку жена (голубка) по ночам (да и днями) бубнить - наговаривать текст - не позволит. А уж слушать точно не станет. Да и автору небезопасно - можно нечаянно проговориться про другую голубку. У него в этих места голос теплеет, воркует и жена его безошибочно опознает.
Третий, всю жизнь живет только литературой - поэтому в данный момент трудится в нашей культурной столице на складе элитного алкоголя, грузчиком, где набирает материал для нового романа. На нем опрятный, темно-синий халат, белая рубаха с галстуком и аккуратная записная книжка с карандашом в нагрудном кармашке, куда он записывает…. нет не алкоголь, а искристые мысли для будущего романа. Зажиточный покупатель элитного алкоголя, татарин с толстяком сынишкой задумчиво взглянул на друга-литератора и кивнул мальчику: «Вот, будешь плохо учиться, вырастешь таким же балбесом».
А на что живут подлинные классики русской литературы? Оглянулся по сторонам – Ба, да вот он! Михаил Шишкин! Живет, как и положено русскому классику в Швейцарии, пишет книги, издает. В России выпорхнула его последняя работа из трех очерков или, как это по - швейцарски, – эссе. М.: Издательство АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2019. — 184 с. Издана в пылу с жару, - в 2019 году. Вот ее то я и взял за предмет изучения.
Герои очерков: Российский писатель Владимир Шаров (1952-2017, Ирландец, Джеймс Джойс,1882-1941, Швейцарец, Роберт Вальзер 1878-1956. Очерки не отягощены википедическими подробностями их биографии и библиографии и все их герои уже умерли. Просто три всплеска в авторской реке времени от трех авторов, проскользивших по его жизни, как плоские камни по воде. А Владимир Шаров, по выражению М Шишкина, - «как оползень.» Ввиду такого отсутствия журналистского подхода (автобиографии и т п) сразу видно, что писано не по заказу. Редактор СМИ непременно обязал бы присобачить каждому жизнеописание на потребу и для просвещения невежественного читателя, а также пару скабрезных подробностей о браках разводах, разделах. Вот и я, первое что себя спросил: «А кто это собственно такие?» Из троих я знал только одного Д Джойса. Однако, будучи в самоизоляции, на корона вирусе, охотно извинил себя обывательской мало культурностью и ограниченностью в передвижениях. В конце концов, и самого Михаила Шишкина я узнал лишь по подсказке одноклубников - Ланны Литл и Александра Красилова. Не невежества должно опасаться, а безденежья.
Порывшись в памяти вспомнил, что в студенчестве услышал впервые о Джеймсе Джойсе от проф. психологии МГУ П Я Гальперина. Он очень лестно отзывался о Джойсе, как об основателе психологической прозы в форме потока сознания,а я зажегся - прочесть! . Достать в те времена Джойса, в Москве, было нереально. Советский перевод был изъят из библиотек и изничтожен, а иностранные издания в СССР не продавались. Но я так загорелся, что путем невероятных интриг и изощрений - умудрился достать. Одна милая француженка привезла мне из Франции два бумажных издания - «Портрет художника в юности» и «Улисс», и я самоотверженно погрузился. Вспоминается мне рассказ одного болгарского старого большевика, который в 1923 году, будучи очень молодым и горячим, затеял глубоко изучить труды К. Маркса. Он ничего не мог понять и от ярости читал его нараспев, громким голосом. Орал. Все соседи считали его сумасшедшим, и поэтому, при фашистском перевороте в 1923 году его еще недели две в тюрьму не брали - считали за помешанного. Но ему хотелось, и он демонстрировал чудеса воли. Только фашистская тюрьма спасла его от этой пытки.
Примерно такой же пытке подверг себя и я, но только Джойсом И вымучил «Портрет художника, исписав горы оборваных календарных листков разными терминами – кадаврами ирландско - английской лексики. С обратной стороны сосед -грузин Гия писал телефоны знакомых девушек Комната общежития была завалена листками, как осенними листьями. Шпаргалки пишешь? - сочувственно спросил Гия.
Я ровным счетом ничего не понял в художественной стороне «Портрета художника», и в сюжете, и с тем большей яростью набросился на «Улисса.» Одолев примерно 400 страниц, я вконец заглох, как деревенский трактор, исчерпавший моторесурс. Больше я к Джойсу никогда не возвращался, разве что для демонстрации эрудиции девушкам: «Н-да знаете читал в оригинале, ничего интересного.» И вот теперь, вновь встретился с ним всерьез у М Шишкина.
Оказывается, М Шишкин читает и воспринимает его по-другому. Не с точки зрения сюжета, фабулы, среды, нюансов человеческих отношений, а с точки зрения слова, речи, способа выразиться. Вот именно таким образом – филологически, онтологически- а не иначе. Новый способ языка, новаторская манера речи, поток сознания. Местами М Шишкин рискует утверждать, что у Джойса не речь а музыка и его можно (и нужно) петь. Так иногда говорил и сам Джойс. Вспомнилось, свои стихи «пел» и И Бродский. Впрочем, "пел" отвратительно, хотя и не все со мной согласны.Однако, я понял, что был обречен не понять поющего ирландской прозой англоязычного писателя. Верная мысль заключается в том, что не каждый читатель подходит каждому писателю, даже хоть и классику. Особенно если у читателя слабовато с ирландским диалектом и ирландским пением.
Подтвердить этот тезис какими - либо принятыми в филологии аргументами М Шишкин не то что бы не может - это в принципе невозможно. И после этого эссе Шишкина я совершенно утешился и твердо уверился в том, что абсолютно правильно сделал, что не читал впоследствии Дж Джойса и не силился распознать то, что русскому человеку не надобно. Как примерно, философия Кьеркегора, будь он трижды неладен с его ломаным датским диалектом, плохо переведенным вначале на немецкий, а потом на русский.
Наделивши сам себя такой индульгенцией, я уже без угрызений совести принял тот факт, что не знаю: кто такие писатели Вользак и Шаров. Узнал: Вользак - швейцарец. До уровня проблем человечества он не поднялся Швейцарцам был интересен и немецкоговорящая публика его читала охотно. Ну и ладно. Ну и бог с ним.
Иное дело Владимир Шаров. Оказывается, этот писатель не только родился и жил в Москве, но успел уже все отпущенное написать прославиться и умереть. Здесь я по настоящему огорчился Оказывается, многие люди (и значительные) ушли не успев встретиться на пути Владимир Шаров, Владимир Орлов ,Борис Рыжий, наверняка, есть и другие. Что ж за жизнь такая, что только при короновирусе и самоизоляции выпадает минутка обернуться по сторонам, задуматься о значительном.
Вот что пишут о творчестве В Шарова в Википедии: «В книгах Шарова разрабатывается концепция альтернативной (подпольной) русской религиозности. Например, в романе «Воскрешение Лазаря» сталинские репрессии трактованы как спланированное высокодуховными чекистами умерщвление плоти жертв ради спасения их душ. Вслед за протопопом Аввакумом благодарные жертвы репрессий заявляют: «Кровью нашей смыли они грехи наши. Приняли мы муку и через то очистились». В романе «Будьте как дети» Владимир Ленин обращается в христианство и возглавляет крестовый поход беспризорников на Иерусалим, цель которого — построить на земле царство Божие. Систематическое приравнивание большевизма к православию принесло Шарову репутацию «мастера интеллектуальной провокации».
Из изложения Шишкина следует что Шаров был в своем роде фантаст, конструктор гипотетических версий человеческой истории. Нечто вроде Константин Васильев или Илья Глазунов в живописи. Общее у него с Джойсом то, что внешняя канва событий, сюжет перипетии, судьбы конкретных персонажей - его совершенно не интересуют, а интересуют его писателя собственные выводы и воззрения, которые вкладываются в уста иконических персонажей для их проговаривания. Истина, как сама сущая. Этот подход, похоже, симпатичен и самому Шишкину. Слово, новые формы и приемы речи, грани смысла, художественная речь как форма познания языка и способов выявления, таящегося в нем смысла. Онтологические приемы и программирующие возможности человеческой речи через художественные приемы книгописательства.
Интересно ли это рядовому читателю?
Рискну утверждать, что нет.
Рядовой читатель ищет подобия своим жизненным обстоятельствам и ответы на мучащие его вопросы. А то и просто разнообразные детективные или скандальные перипетии, которые ему интересно разгадывать
И здесь я вернулся к главному вопросу: чем же зарабатывает на жизнь в нашем случае великий писатель. И есть ли у него вообще хоть малейший шанс заработать. В других выступлениях М Шишкина я услышал, сетования на то, что писатель, сильно зависим от издателей и их консультантов, которые советуют: кого и что из российских писателей надо перевести для западного читателя, а что не надо; что пойдет, а что не пойдет. И вот написал он нечто (Три эссе) что в упор не берут издатели, ибо боятся убытков. Ну ладно западные издатели. А наши? Нашим такого и задаром не надо.
Одно могу сказать точно: книгу М Шишкина «Три эссе» не раскупят.» По самой банальной причине: русские читатели не знают: о ком написано. Все три писателя – не русские и даже москвич Владимир Шаров. Душа у них обращена к тому, что не входит в зону интереса россиян. Не будет россиянин читать эссе. Увы!
В огромное изумление повергло то, что издательство АСТ нашло в себе мужество и книгу издали. Слава издательству АСТ!
А нужна ли книга России?
И тут мнение другое: безусловно нужна! Эссе хороши своим языком, точно выхваченными эпизодами из жизни писателей, их подходом к творчеству через восприятие равного им по таланту автора. (Чего стоит сценка с русским писателем разбившем нос о стеклянную дверь парижского отеля.)
Важна у М Шишкина оценка современности, ибо она - часть культуры народа. Кто то должен принимать литературоведение близко к сердцу, работать с авторами значительными, потому что пользуются вниманием высококультурного читателя, а таких у нас в России мало и высококультурный автор, равно как и подобный ему читатель, - вымирает.
Излишне говорить, что финансирование издательства книг государством государство прекратило. Любые другие формы книгоиздания литературоведения, исследований в области языка, культуры искусствоведения не практикуются и не развиваются. Издание новых учебников почти полностью прекращено. За 20 лет нового тысячелетия единственную могу припомнить заметную книгу - Учебник поэзии. Издан, кстати, на деньги мецената.
Между тем литература есть тот
Вот интересно, заметка у Вас одна из самых читаемых, а комментировать что-то не хотят.