что булгаковский Пилат был по рождению не римлянином, а германцем - сыном варварского «короля-звездочета», получившим имя по местному селению Понт (было такое в средневековой Германии) и прозвище по имени какой-то девицы-красавицы Пилы, дочери безымянного мельника. Выходит также, что этот бравый германец сумел выучить не только латынь, но и греческий с арамейским, и сделать блестящую карьеру у римлян, приобретя римское гражданство и пройдя путь от военного трибуна до префекта императорской провинции. К тому же красивый титул «Пилат Понтийский, Всадник (Рыцарь) Золотое копье», по данным специалистов, есть не что иное как один из масонских церемониальных титулов/терминов (кстати, треугольник Воланда с литерой W – масонский знак, а белый плащ с красной полосой - одеяние рыцарей-тамплиеров).
Таким образом, средневековая немецкая легенда и отсылки к масонской обрядности, приведенные М.А. Булгаковым в романе, никак не вяжутся с историческим образом римского всадника, происходившего, по-видимому, из знатного самнитского рода Понтиев, хорошо известного историкам Древнего Рима. Два других представителя этого рода, Марк Понтий Лелиан и его сын, были консулами при императорах Антонине и Марке Аврелии.
В заключение ершалаимской темы можно отметить небольшую «плюху», допущенную, по моему мнению, режиссером В.В. Бортко в его телеэкранизации «Мастера и Маргариты» (лично мне экранизация в целом понравилась). В сцене допроса Иешуа Пилат обряжен в анатомический панцирь, так называемую «лорику мускулату», которую любили носить в бою высшие римские командиры. Однако в данном случае «игемон» не на поле боя, он не командует войсками, а вершит суд, и потому должен носить всадническую тогу «с кровавым подбоем» в виде узкой пурпурной полосы. Зачем же страдающему головной болью Пилату дополнительно мучиться в апрельскую жару в тяжелом металлическом или кожаном доспехе? Пусть уж лучше мучаются «конвой» и "кентурион" Марк – у них форма одежды такая.
Всё перечисленное сказано исключительно из любви к истории, а не для того, чтобы «уесть» мэтров, ибо, говоря словами «от автора» романа, «не важно это!» - выше сказанное. Не было такого Иерусалима, такого римского префекта, такого бродячего проповедника в истории, но верно «угаданы» М.А. Булгаковым в его волшебном романе и сказочный Ершалаим, «ненавидимый прокуратором город», и жестокий, потерявший веру в людей Всадник Золотое Копье, и по-детски наивный, добрейший и умнейший арестант Га-Ноцри! В конце концов, как авторитетно утверждал Александр Сергеевич Пушкин, "тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман".
