Загадка внутри головоломки, окутанной тайной - 3

20. "...труды твои привык
подписывать - за плату - ростовщик,
тот Вилль Шекспир,
что Тень играл в "ГамлЕте"..."
В. Набоков, "Шекспир", 1924 г.

Однако не буду приводить здесь все гипотезы. Пытливый читатель может самостоятельно найти источники, ознакомиться с ними и разобраться в дебрях и хитросплетениях доказательств, относящихся к фактам и событиям четырехсотлетней давности. Скажу лишь о том, что поразило меня.
Начнем с Роджера Мэннерса, пятого графа Ретленда, принадлежавшего, как утверждают, к второму по знатности роду в Англии. Этот образованный и незаурядный аристократ большую часть жизни прожил в своем родовом замке Бельвуар (рядом с замком, кстати, протекает ручеек, называющийся Эвон). Так вот, в замке через энное число лет после смерти Ретленда отыскалась рукопись песни из «Двенадцатой ночи»! Почерк принадлежал графу – это "почти" доказано. В библиотеке Бельвуара мы находим сочинения Плавта, Саксона Грамматика, Холиншеда, сюжетами которых пользовался Шекспир. Также документально установлено, что граф учился сначала в Кембридже - в колледже, среди учащихся которого был некто по прозвищу Shake-speare (или Shace-speare). Именно так, повторюсь, была подписана первая поэма Шекспира «Венера и Адонис» (1593 год) и кварто с "Гамлетом".
В архиве одного из влиятельных вельмож-воспитателей рано осиротевшего графа сохранился любопытный документ - Profitable Instructions - наставление, как Роджер Мэннерс должен себя вести за границей. Эти "Полезные инструкции" близко к тексту пересказывает...Полоний в известной сцене из "Гамлета", когда приспешник Клавдия наставляет уезжающего за рубеж на учебу Лаэрта. О Ретленде доподлинно известно, что продолжил он свое образование в Падуанском университете (вспоминаю неутомимого, неунывающего, лихого Петруччо из «Укрощения строптивой" : «Я в Падую приехал, чтоб жениться, и в Падуе я выгодно женюсь!»). В списках студентов этого итальянского ВУЗа, помимо нашего графа, мы находим датских юношей Гильденстерна и Розенкранца. Тут и вспоминать ничего не надо – эти двое стали студенческими друзьями Гамлета в одноименной трагедии. Кстати, граф Ретленд знал четыре иностранных языка, ездил с посольством в Данию, где посетил замок Кронборг, строительство которого завершилось в Хельсингёре- Эльсиноре в 1584 году. На обратном пути корабль с графом попал в страшный шторм. После этих приключений выходит капитально переработанное, насыщенное "датским колоритом" второе издание "Гамлета" и шедевр "Буря". Кроме Италии и Дании, наш граф побывал также в Германии, Швейцарии и Франции...
"Стоп! - бестактно возразит сведущий читатель. - Ретленд попадал в страшную бурю еще в 1597 году во время экспедиции Эссекса на Азорские острова. Первое издание "Гамлета" могло быть пиратским, то есть записанным на слух людьми конкурирующего театра во время представления (по другой версии, запись пьесы для первого кварто 1603 года была сделана на деньги конкурентов внештатным актером, игравшим в трагедии роль Марцелла).  Отсюда неточности, пропуски сцен, кошмарная отсебятина и всё такое прочее. С другой стороны, доказано, что, возобновляя постановку той или иной шекспировской пьесы, автор редактировал ее самым капитальным образом (известны, например, два сильно отличающиеся друг от друга варианта "Короля Лира"). Многие его произведения, переизданные в 1599 и 1600 годах, были снабжены ремарками издателей: "заново исправлено, расширено и дополнено". Правка затесалась даже в издание "Бесплодных усилий любви", где монолог Бирона дается сначала в черновой, а затем в беловой редакции - на доглядели в типографии, что первый вариант забракован!.. Кстати, побывав в 1596 году в Венеции, граф вполне мог сочинить "Венецианского купца", а после визита в Париж - "Бесплодные усилия любви"!
Читатель переводит дух и шпарит дальше.
"Чтоб вы знали: датские подданные Гильденстерн и Розенкранц числились также и в списках студентов Виттенбергского университета, где "учился" Гамлет; что эти студиозусы - представители двух известных дворянских родов северонемецкого происхождения (из Шлезвига?); что в Англии не позднее 1602 года был известен портрет датского астронома Тихо Браге вместе со списком предков ученого, среди которых упомянуты как Гильденстерн, так и Розенкранц (кстати, специалисты доказывают, что астроном просил передать кому-либо из английских поэтов его просьбу написать эпиграмму на свой капитальный труд о вселенной и что Шекспир об этом знал); что оба вельможи присутствовали на похоронах датского короля Фридриха II в 1588 году, а Розенкранц приехал в 1603 году в Лондон на свадьбу датской принцессы Анны, которая выходила тогда замуж за Иакова Стюарта; что в следующем году в Англии в качестве "туриста" побывал и Гильденстерн; что..."
"Что, - раздраженно прерву я сведущего читателя, - эти двое, стало быть, иногда разлучались, что в свите герцога Голштинского, посетившего в 1603 году Москву и принятого Борисом Годуновым, числились аж два Гильденстерна... А вот мне лично известно, что сына Шекспира, умершего в одиннадцатилетнем возрасте, звали Гамнет - и это одна из форм датского имени Гамлет (в документах того времени зафиксирована даже форма Амблетт!). Между прочим, Шекспир упомянул в завещании своего соседа по фамилии Сэдлер - так того тоже звали Гамнет. Вопрос, почему в Англии были популярны датские имена, заведет нас вглубь английской истории эпохи викингов. Но вот почему Уилл дал своему сыну такое имя? А что, если он вычитал историю Гамлета, еще будучи помощником учителя?"
"Ха-ха-ха! - подобно жеребцу вдруг заржет мой хамовитый собеседник. - Всё гораздо проще: чета Сэдлеров, Гамнет и Джудит, чтоб вы знали, дружила с семейством Шекспиров. Когда у Вилли родились двойняшки, он с согласия супруги нарек сына Гамнетом в честь стратфордовского приятеля-булочника Сэдлера, а дочку ... правильно! - Джудит - по имени его жены! Это обычное для той эпохи дело. Шекспировский приятель Ричард Бербедж, к примеру, назвал сына Уильямом, а дочерей - Джульетта и Энн (в честь супруги Шекспира)... Да и, согласно, выводам современных британских специалистов, имя Гамлет не скандинавского, а кельтского (гэльского) происхождения."
Краснею и делаю хорошую мину при... поэтому оперативно возвращаюсь к нашему графу.
Согласно И. Гилилову, именно Роджер Мэннерс был составителем довольно объемистого и странного произведения (до сих пор не переведенного на русский язык) - "Кориэтовые нелепости". В упомянутом произведении целый ряд английских поэтов (но не Шекспир) с пиететом обращаются к некоему Томасу Кориэту, то ли к гению, то ли к шуту, который, якобы, за пять месяцев обошел почти всю Европу и через Гималаи вернулся в Англию.
"А причем здесь Ретленд?" - с деланным недоумением вопросит читатель.
"Именно в этом сатирическом произведении, - отвечу я, - Бен Джонсон написал, что ранее "христианским" (личным) именем Кориэта было не Томас, а Роджер - так звали графа: Роджер Мэннерс. В своих "Нелепостях" Кориэт, кстати, величает Бена Джонсона "своим поэтическим другом"(my Poeticall friend Mr. Benjamin Johnson)..."
Замечаю, что читатель разевает рот, чтобы в который раз прервать цепь моих рассуждений, и опережаю его:
"Только не говорите мне о шекспировской элегии "Феникс и Голуб-ь(-ка)", которая опубликована в приложении к сборнику Роберта Честера "Жертва любви, или Жалоба Розалинды" (1601 год) и аллегорическое значение которой можно трактовать, как оплакивание усопшего Ретленда и его супруги Элизабет! Кому интересно, могут прочесть об элегии у Ю.С. Зверева или И.М. Гилилова и самостоятельно разобраться, так ли это".
Читатель с выражением крайнего разочарования закрывает рот и обиженно нахмуривается.
О Ретленде еще известно, что он был близким другом фаворита королевы графа Эссекса, в военных экспедициях которого против испанцев (на Азорские острова) и ирландцев Роджер Мэннерс участвовал. Весьма тесные отношения сложились у него и с другим любимцем королевы и другом Эссекса - красавцем Генри Ризли (знатоки утверждают, что фамилию графа следует писать и произносить как "Райотесли"), графом Саутгемптоном, причем сдружились оба аристократа на театральной почве, ведь Саутгемтон увлекался театром и был связан с труппой, в которой служил Шекспир. В одном письме, дошедшем до нас из далекого 1599 года, читаем: "...в Лондоне они (Саутгемптон и Ретленд) и дня не проведут без того, чтобы не посмотреть спектакль". Вспомним посвящение к "Лукреции", в котором ее автор пишет Саутгемптону: "Любовь, которую я питаю к Вашей милости, беспредельна."
"Не представляю, зачем одному графу писать раболепные посвящения другому графу, - вмешается мой читатель. - "То, что я совершил, принадлежит Вам, что я должен  еще  совершить  - тоже Ваше. Вы - собственник всего, что я имею, так как  я  всецело  предан  Вам." Томас Нэш, также домогавшийся благосклонности Саутгемптона, был всё-таки менее велеречив, обозвав потенциального покровителя "драгоценный ценитель искусства как среди поэтов, так и среди любителей поэзии". Зачем эта лесть, приличная в устах плебейского поэта, но абсолютно не подобающая аристократу?"
Не отвечая на этот риторический вопрос, спокойно продолжу.
Среди друзей Ретленда назовем еще и графа Оксфорда, Эдуарда де Вера, в гербе которого находим льва, потрясающего обломком копья...
"А в гербе у графа Саутгемптона красуются целых четыре сокола, - победно заявит читатель, - правда, без копий.

21. "Среди современных зарубежных шекспироведов граф Оксфорд считается наиболее серьезным претендентом на звание "Шекспира" - из "сетевых" биографий Шекспира

Кстати, помянутый вами Оксфорд, любимец королевы и зять влиятельнейшего лорда Берли, вполне мог сочинить на пару с Шекспиром бессмертного "Гамлета" и кое-какие сонеты! Судите сами, будучи подростком, де Вер в доме своего опекуна зарезал прятавшегося за портьерой соглядатая (повара); это его ограбили пираты и голым высадили на морской берег; это он на одной из дуэлей пропустил удар в ногу и с тех пор захромал; о хромоте лирического героя - смотри 37-й и 89-й сонеты Шекспира; это его тесть, как доказано, стал прототипом Полония, ибо лорда Берли звали за глаза "торговец рыбой", и лорд Берли составил Profitable Instructions для своего сына Томаса, отъезжавшего в Париж; наконец, это граф Оксфорд, промотав состояние, стремился выдать одну из своих дочек за богатого Саутгемптона и таким образом мог сочинить две с половиной дюжины сонетов, в коих молодого человека на все лады уговаривают жениться."
Положительно, мой собеседник не сносен, но резон в его доводах имеет место! Эдуард де Вер действительно писал сонеты, хотя те, что читаны мною, по стилю сильно отличаются от шекспировских. Это Оксфорда Френсис Мерез называет "лучшим комедиографом среди нас" (при том, что ни одна из пьес графа не сохранилась); это его зятем был славный Филип Герберт, граф Монтгомери; это ему королева Елизавета повелела выплачивать ежегодную пожизненную пенсию в размере одной тысячи фунтов стерлингов; это он