Размышления о фильме "РОЖДЕННЫЙ В ВИФЛЕЕМЕ"

Роль европейцев в том, что творится в наших "палестинах", явно не осознана. Поэтому мои мысли по этому вопросу, изложенные в статьях "Зачем нужна Палестина" и "Европейская Ложь Дурбана", вызывают такое неприятие. Но я действительно убеждена в том, что аномальная значимость "Палестины" для европейцев порождена травмой христианства и ролью евреев в распространении веры в Единого.
 "Палестина" - это гремучая смесь, в которой, как и в нацизме, соединились два взрывоопасных компонента: делигитимация евреев церковью за распятие Христа и делегитимация евреев европейцами-антихристианами за рождение Христа. Это сочетание так трансформировало "еврейский вопрос" при нацизме, что "окончательное решение" стало единственно возможным на него ответом.
 Теперь же мы имеем возможность наблюдать за вторым актом того же спектакля, разыгранного на сей раз не Третьим Рейхом, а Евросоюзом. Поэтому я и называю борьбу европейцев за освобождение "Палестины" от евреев следующей после нацизма попыткой отомстить евреям за Синайское Откровение.
 
*
 
 Недавно смогла в этом в очередной раз убедиться, посмотрев итальянский фильм ''Рождённый в Вифлееме''. Не жалею, что потратила время: фильм с таким названием обязательно должен был нести какое-то послание. И не ошиблась - таки нёс.
 
 Уже в начале фильма мы, зрители, понимаем, что речь идёт о самом настоящем Вифлееме, только современном. Естественно, что всё опять связано с евреями, только с современными, какими они, по замыслу авторов, должны видиться среднему итальянцу.
 Итак, герой фильма - итальянский тележурналист, которого начальство намеревается послать в Израиль в командировку. Он знает, что это крайне опасно и хочет отказаться, но начальство намекает ему, что бедняга может остаться без заработка. А это дело серьёзное.
 Герой старается скрыть от своей жены, куда именно он уезжает. Но любящие глаза женщины моментально засекают выражение лица родимого мужа, когда он смотрит репортаж из Израиля (естественно, стрельба, взрывы, крики, слезы) и любящее сердце подсказывает правду:
 - Ты едешь туда?!!!!! - в ужасе восклицает прекрасная итальянка.
 Ничего не остаётся несчастному, как сознаться - женщину ведь не проведёшь, особенно любящую.
 - Зачем? - недоумевает она.
 Муж нервно напоминает ей о расходах, о ссуде, взятой в банке на покупку той самой квартиры, в которой они беседуют, лёжа в постели. Бедная женщина понимает, что за возможность валяться в такой роскошной постельке, ей придётся заплатить страшную цену:
 - Я буду вдовой - рыдает она.
 Муж тоже разнервничался, да до такой степени, что у него начинается приступ астмы. Он впрыскивает ингалятором лекарство и мы, разумеется, сразу догадываемся, что этот ингалятор - то самое ружьё, которое появляется в первом акте для того, чтобы обязательно выстрелить в третьем.
 
 Да, вождь мирового пролетариата Владимир Илиьч Ленин сразу смекнул, что может сделать с мозгами мирового пролетариата великое искусство кино. Собственно, другие вожди тоже быстро разобрались с искусством - Йосиф Виссарионович Сталин, Адольф Аллоизович Шикльгрубер-Гитлер. Для советских вождей уже было очевидным, что у искусства есть одно-единственное предназначение - быть средством пропаганды. Так что авторы фильма "Рожденный в Вифлееме", можно сказать, пошли по колее, проложенной предшественниками.
 Лично мне после советской промывки мозгов было забавно наблюдать за тем, как такой же промывкой мозгов занимается "свободный" Запад.
 
 Итак, уже в преамбуле авторы ''художественного произведения'' внедряют в наши мозги важную мысль: это место - ''Палестина'', как они его называют - место страшное. Всё, что связано с ним - это взрывы, стрельба, хаос, смерть и слёзы. Всякий, уезжающий туда - потенциальный смертник, уже до поездки оплакиваемый потенциальной вдовой.
 Что происходит с потребителями такого рода ''искусства'', можно предсказать без всяких опросов общественного мнения. Опросы лишь позволяют определить масштаб явления. По одному из них 59 % европейцев считают само существование еврейского государства угрозой миру, достаточно большой процент высказывает сожаление о том, что это государство вообще существует. По последнему опросу Израиль вошел в число самых опасных стран.
 Вот так потихонечку, фильм за фильмом, репортаж за репортажем средствами великого искусства в мозги вбивается то, что нужно. А что именно нужно, хорошо видно из сюжета этого фильма с символическим называнием ''Рождённый в Вифлееме''.
 
 Пока что речь шла о преамбуле. Само действо начинается тогда, когда наш герой прибывает в это страшное место - на Землю Обетованную. Мы вновь встречаемся с ним, когда сидя в машине вместе с тремя другими итальянскими корреспондентами, он колесит по Вифлеему, пытаясь вырваться из западни. Но безуспешно - на какую бы улицу умные и трепетные итальяцы не свернули, везде они натыкаются на ощетинившихся и роботообразных израильтян: то израильтяне в танке, то с автоматом в боевой готовности, которую тут же демонстрируют предупредительной очередью. В общем стрельба, паника, холодный пот от страха - всё, что так непереносимо для утончённого европейца.
 Чудом наши изнервничавшиеся герои добираются до светлого оазиса в пустыне мрака и кошмара. Оазисом оказывается католический Храм, куда вслед за итальянцами врываются и арабы. Арабы зачем-то тащат в храм беременную женщину, само пребывание которой почему-то преподносится как страшная тайна. Зачем? Мы понимаем, что авторам зачем-то это нужно. Ладно, нужно, так нужно. Поехали дальше.
 Очутившись в храме, итальянцы начинают трезвонить по телефону в надежде, что их из храма вытащат, потому что ни выйти из него, ни даже выглянуть из окна невозможно: малейшее движение - и в ответ раздаётся автоматная очередь. Пули влетают в окна храма и одна из них очень символично попадает в фотографию на стене, на которой заснят Папа римский. Если учесть, что персона Папы римского у католиков священна, то не очень трудно догадаться, на какой эффект рассчитывали авторы фильма: ну вот, из-за каши, которую заварили здесь евреи, стреляют в саму святую католическую церковь. И еще того хуже: эти жиды опять убили Б-га, выстрелив в Его наместника на земле.
 
 Итальянские корреспонденты снуют по храму, выведывая местоположение тайной роженицы, и заодно знакомятся с монахами и монахинями. Естественно, что у нашего героя завязываются с ними диалоги. Благодаря этому трюку, монахи, а их устами авторы фильма, могут высказать собственное кредо.
 Упомяну о разговоре нашего героя с настоятелем храма, который объясняет, как он видит сложившуюся ситуацию и свою роль в ней (а заодно и роль всей католической церкви):
 - Представьте себе мать, которая разнимает дерущихся детей.
 Мы вместе с оператором всматриваемся в лицо настоятеля: сдержанный, благородный взгляд светлых глаз, мужественно сжатые челюсти. Да, должен ощутить зритель всем своим нутром, такой человек умеет проникать в суть явлений и постигать великие тайны бытия, такой человек не дрогнет в любой ситуации и всегда сможет сохранить трезвость рассудка и чувство справедливости. Такой стойкий мужчина может стать настоящей матерью.
 А кто же дети? А это евреи с арабами, чада неразумные, которые подрались из-за какой-то ерунды. Кто же их разнимет, научит уму-разуму, кто слёзы осушит, сопли вытрет? Естественно, мать-католическая церковь.
 Что теперь нам вдалбливается в голову? Вся еврейская затея с возвращением на Землю Обетованную - детская и глупая игра и принесла миру одни неприятности. Из-за еврейских глупостей и страдают благородные носители истины, такие, как этот отец-настоятель. Но пока существуют подобные ему праведники, миру гарантирован ''правильный'' мировой порядок (естественно, без возвращения евреев и еврейского государства). Как эту мысль европейцы усвоили, как раз и демонстрируют опросы их общественного мнения.
 
 А что же арабы? Вроде бы это они захватили храм, бегают с обмотанными лицами и людей пугают. Для ответа на этот вопрос у авторов фильма припасён другой трюк.
 Итак, мы в церкви. Все католики молятся и вдруг в помещение входит араб с обмотанной головой. Итальянский корреспондент, который, конечно же, находится тут же, начинает нервничать. Но его успокаивает мудрая монахиня:
 - Не удивляйся. Арабы - свои, потому что они признают Христа.
 В подтверждение сказанного араб снимает с головы тряпку и зритель обнаруживает под ней одухотворённое лицо искренне верующего человека. Мы тут же понимаем (а заодно и все европейцы): да не нужно их пугаться, этих палестинцев. Это они только с виду такие страшные. Внешность обманчива - на самом-то деле они искренние и благородные люди. Просто борьба с врагом - евреями - заставляет их вести себя не всегда адекватно. Взрываться в автобусах, например. Всё из-за жидов!
 Но самое главное послание даже не в образе '' палестинца'', неожиданного преобразившегося из страшилища в святого. Самое главное послание - идея христианско-мусульманского союза. Зритель должен усвоить важнейшую мысль: у арабов с католиками святыни общие. Это евреи, враги рода человеческого, находятся по другую сторону - в жидовское сердце наши святые молитвы не проникнут никогда.
 
 Как можно догадаться из названия фильма ''Рождённый в Вифлееме'', центральная роль отведена младенцу, которому предстоит родиться. Именно для этого и понадобилась беременная арабка.
 С этой арабкой наш главный герой уже успел познакомиться. Разумеется, тайно. Он увидел, что у неё есть проблемы с дыханием и тут же отдал ей свой ингалятор, который ему и самому был крайне необходим (вот ради этого эпизода он и задыхался перед своей плакальщицей-женой в преамбуле). Сделал он это, предчувствуя, что у беременной арабской женщины есть великая миссия. К тому же такой благородный поступок мягкосердечного итальянца так эффектно контрастирует с безжалостностью изральской военщины, из-за которой новоявленной Марии приходится рожать ребёнка в неподходящих условиях. Тем очевидным фактом, что не израильтяне её туда тащили, авторы фильма решили пренебречь.
 Но богоугодная роль итальянского корреспондента в судьбе роженицы и её ребёнка не ограничилась ингалятором. Корреспондента авторы умудрились превратить ещё и в акушера. Когда начались роды, почему-то именно к нему за помощью побежали растерявшиеся монахини, хотя он всячески отнекивался и объяснял, что ничего в этом не понимает, так как всего-то и окончил какие-то курсы. Родившийся с помощью итальянского корреспондента мальчик вызывает у итальянца прилив нежности - он, как все итальянцы, очень любит детей. Но именно с этим арабским мальчиком, родившимся в Вифлееме, связаны более глубокие эмоции - благоговение.
 
 Со своими чувствами главный герой разобраться не успел: как только арабка отрожала, за итальянцами приехала машина, чтобы вывести их из храма. Вроде уже и хеппи энд на носу, да вот беда : радость по поводу освобождения омрачилось тревожным известием. Монахиням каким-то образом стало известно, что у родившегося мальчика серьёзные проблемы со