В эти холодные ноябрьские дни 1994 года трагически погиб мытищинский поэт Вячеслав Макаров. Вместе с ним прекратил своё земное существование и еще один автор — виртуальный персонаж Никадим Незабудкин…
В кедринском ЛИТО уже давно повелось по окончанию сезона литературных занятий приходить на могилу Вячеслава Макарова на Волковском кладбище.
Довольно долго там под скамеечкой, завернутая в целлофановый пакет, лежала, потихоньку отсыревая, его книга стихов и прозы, изданная усилиями его жены Татьяны посмертно.
Среди людей, «вписанных в анналы» кедринского ЛИТО, одним из наиболее ярких несомненно является Вячеслав МАКАРОВ — мытищинец по рождению, человек многих дарований, прекрасный знаток поэзии, природы и Бог знает чего ещё…
На занятиях Макаров — а в ЛИТО он стал ходить еще до службы в армии — сразу обращал на себя внимание — краткостью и весомостью высказываний, особой «глубинной» интонацией при чтении своих стихов и рассказов.
Вроде бы простой электрик, и на тебе! На самом деле электрик он был не простой. Поступал в вузы и бросал их по этическим соображениям. Когда осознал, что время уходит, прошёл творческий конкурс в Литинституте и даже прилично сдал экзамены, но его по всей видимости где-то там «срезали».
Все его стихи — очень личные, личные крайне. Он старательно избегал «глубокой философии на мелких местах», и его всё же пробивающаяся там-сям философичность искусно дозирована.
Почему-то, однако, далеко не все факты своей насыщенной событиями биографии поэт использовал в качестве вполне добротного, а не надуманного, как это часто бывает, поэтического топлива. В какой-то момент он вроде бы спохватился, стал более внимательным к бытовым деталям, и в его творчестве начал проглядывать некий новый Вячеслав Макаров, но — поздно…
До сих пор неизвестно, как он погиб, тщательного расследования так и не проводилось. Сказали только, что утонул в проруби где-то во Фрязино, но вопросов возникло по этому поводу сразу множество, но сегодня не об этом речь, а о его стихах, которые очень интересны, однако их мало кто знает. Они, как яркие отголоски его души и того времени в котором он жил. Родился в 1950, погиб в 1994.
РАЗЛАД.
Я не знаю, что со мной такое.
Тяжкий суд над совестью верша,
Из глубин безмерного покоя
Вдруг заныла медленно душа.
Я вины своей не понимаю,
Но у сердца с разумом разлад.
Кулаки бессильные сжимая,
"Виноват, - я слышу, - виноват!"
Виноват? Но в чём?
Что верил в чудо
И что верить в чудо перестал?
В том, что не Христос и не Иуда?
Что покоем тихо обрастал?
Виноват ли?
Это жизнь такая...
Но у сердца с разумом разлад.
И невольно руки опуская,
"Виноват, - шепчу я, - виноват"...
СЕНТИМЕНТАЛЬНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ.
Стараясь тропами своими
Чужих путей не повторять,
В бесплодных поисках святыни
Остатки веры потерять.
Другим доказывать речисто,
Что эти хлопоты пусты.
Но вдруг, коснувшись красоты,
Заплакать искренне и чисто,
Поняв, что вновь судьба твоя,
Слепого к цели направляет.
И душу светом наполняет
Святая радость бытия.
***
День. Февраль. Просыпается зренье.
И, как самый надёжный прогноз,
Подступает к душе озаренье,
Что морозы уже не всерьёз.
Перетерпим. Немного осталось.
Зря ли птицы звенят серебром?
И ещё не рождённая завязь
Шевельнулась под снежным бугром.
ВМЕСТО ЭПИЛОГА.
До свидания, тихая речка.
Вот и кончился наш разговор.
Я запомнил его до словечка:
Мой восторг, мой испуг,
Твой укор.
Что ж, пора!
Ждёт меня моя ноша.
Дожидается то, что никак
Не войдёт, не уложится всё же
Ни в один безразмерный рюкзак.
То, что в этих походных заметках
Я открыл для себя невзначай.
До свиданья, земля моих предков.
До свиданья.
А может, прощай...
***
Я разучился рифмовать.
Я научился честно думать.
И стало жить невыносимо.
СОЛНЕЧНАЯ ДНЕВКА.
Струи солнца вонзаются в бездну
Бирюзовой, как небо, реки...
Спой, малиновка, грустную песню
Про весёлые эти деньки.
Здесь и думать я вовсе не стану,
Будто жизнь моя прожита зря,
И какому-нибудь мальчугану
Просто так подарю пескаря...
***
В напряжённой глуши кинозала
Наливаешь в гранёный стакан
Мишуру новогоднего бала,
И разруху, и грязь, и обман.
Может, хватит скулить: всё пропало!
Всё ещё повторится в судьбе:
И хвала, и хула, и опала
Померещатся снова тебе.
Будет снег успокоенно падать.
Будет ветер наотмашь хлестать.
Но не даст всё познавшая память
Ни скупей, ни решительней стать.
Пусть волшебные замки настроишь,
Пусть заклинишься в честном строю -
Ты от любящих даже не скроешь
Ни наивность, ни глупость свою.
