- Посмотрите, — продолжал я тем временем, — у него ортопедическая обувь и вместо кости железка. А профиль: яйцеобразный череп.
- У Магды партийный значок, — произнесла Ана Липко. — Мы его видели крупным планом в хронике, которую нам показывали.
- Это точно Геббельс и Магда! — сказал капитан Троев.
- Никому ничего не трогать! — приказал майор Заботин. — Никлас, пройдите по Зеленому выходу и дайте открытым текстом: «Обнаружили Геббельса и его жену Магду! Ждем ваших указаний». Повторите это несколько раз.
- Есть![/left]
Сбоку от женщины нашли старинный золотой портсигар с монограммой «A. Hitler. 1943», этот портсигар со слов, плененных сотрудников Рейхсканцелярии фюрер за считанные дни до самоубийства подарил обожаемой им Магде Геббельс.
Из показаний врача рейхсканцелярии Гельмута Кунца от 7 мая 1945 года:
«Когда мы вышли из рабочего кабинета, в передней в этот момент сидели два неизвестных мне военных лица, один в форме «Гитлерюгенда», форму второго не помню, с которыми Геббельс и его жена стали прощаться, причём неизвестные спросили: «А вы как, господин министр, решили?» Геббельс ничего на это не ответил, а жена заявила: «Гауляйтер Берлина и его семья останутся в Берлине и умрут здесь».
Простившись с указанными лицами, Геббельс возвратился к себе в рабочий кабинет, а я вместе с его женой пошли в его квартиру (бункер), где в передней комнате жена Геббельса взяла из шкафа шприц, наполненный морфием, и вручила мне, после чего мы зашли в детскую спальню, в это время дети уже лежали в кровати, но не спали.
Жена Геббельса объявила: «Дети, не пугайтесь, сейчас вам доктор сделает прививку, которую сейчас делают и детям, и солдатам». С этими словами она вышла из комнаты, а я остался один в комнате и приступил к впрыскиванию морфия, сначала двум девочкам старшим, затем мальчику и остальным девочкам, имена их я не знаю. Впрыскивание делал в руки ниже локтя по 0,5 кубика для того, чтобы привести их в полусонное состояние. Процедура впрыскивания продолжалась примерно 5 минут, после чего я снова вышел в переднюю, где застал жену Геббельса, которой заявил, что нужно обождать минут 10, пока дети заснут, и одновременно я посмотрел на часы — было 20.40 1 мая.
Спустя 10 минут жена Геббельса вошла в спальню к детям, где пробыла минут пять, каждому из них вложила в рот по раздавленной ампуле цианистого калия. (Цианистый калий находился в стеклянных ампулах, которые содержали 1,5 кубика.) Вернувшись в переднюю в удручённом состоянии, она заявила: «Всё кончено». Затем я с ней направился вниз в рабочий кабинет Геббельса, где мы застали последнего в очень нервозном состоянии, расхаживающим по комнате.
Войдя в кабинет, жена Геббельса заявила: «С детьми всё кончено, теперь нам нужно подумать о себе», на что Геббельс ответил ей: «Нужно торопиться, у нас мало времени». Дальше жена сказала: «Умирать здесь, в подвале, не будем», а Геббельс добавил: «Конечно, мы пойдём на улицу в сад». Жена ему бросила реплику: «Мы пойдём не в сад, а на Вильгельмштрассе, где ты всю свою жизнь работал».
Во время беседы Геббельс поблагодарил меня за облегчение их судьбы, попрощавшись со мной, пожелал успеха в жизни и счастливого пути. После этого я направился к себе в госпиталь»…
По другой версии Магда попросила умертвить детей Гельмута Кунца, но тот отказался, закричав в ответ, что недавно потерял во время авианалета двух дочек.
По неподтвержденным данным ампулы с ядом в детские рты вложил приближенный к Генриху Гиммлеру оберштурмбаннфюрер СС, Людвиг Штумпфеггер.
На этом историю можно было бы, и закончить, но она получила неожиданное продолжение через тринадцать лет после окончания войны.
В 1958 году в Мюнхене слушалось дело «Об умерщвлении шестерых малолетних детей супругов Геббельс», среди десятков журналистов выделялся американский репортер с измученным лицом, его звали Герберт Линц. Перед началом процесса он получил разрешение на интервью с Гельмутом Кунцом, который 29 октября 1955 года вернулся в ФРГ из советского плена. После того как они остались наедине, корреспондент назвал «интервьюируемому» свое истинное имя Генрих Лей. Схватив за горло напуганного Кунца, он прошептал ему в ухо, что его интересует правдивый рассказ о смерти его любимой девочки Хельги Сусанне Геббельс.
Чтобы освежить память штурмбаннфюрера, Линц-Лей показал Кунцу составленный советскими военными патологоанатомами протокол осмотра тел детей Геббельсов.
В свидетельстве говорилось, что на лице старшей дочери, Хельги были выявлены множественные гематомы, ушибы и ссадины.
После этих слов Кунц тяжело задышал и стал говорить…
1 мая 1945 года, когда тела Магды и Йозефа Геббельс догорали в воронке, мертвая Хельга ожила. Она не поверила, что ее родители мертвы, девушка стала бить по щекам сестер и брата, девочки задышали, а Хельмут открыл глаза. Штумпфеггер и Кунц предложили Мартину Борману взять детей с собой в прорыв, но личный секретарь фюрера прошипел, что эти ублюдки ему живыми не нужны. Штумпфеггеру не пришлось повторять дважды, он с размаху ударил Хельгу, а потом повторно вложил ей под язык капсулу с цианидом, то же самое он проделал и с остальными детьми.
13 марта 1970 года председатель КГБ СССР, Юрий Владимирович Андропов отправил генеральному секретарю ЦК КПСС секретное донесение:
«В феврале 1946 г. в г.Магдебурге (ГДР) на территории военного городка, занимаемого ныне Особым отделом КГБ по 3-й армии ГСВГ, были захоронены трупы Гитлера, Евы Браун, Геббельса, его жены и детей (всего 10 трупов). В настоящее время указанный военный городок, исходя из служебной целесообразности, отвечающей интересам наших войск, командованием армии передается немецким властям.
Учитывая возможность строительных или иных земляных работ на этой территории, которые могут повлечь обнаружение захоронения, полагал бы целесообразным произвести извлечение останков и их уничтожение путем сожжения.
Указанное мероприятие будет произведено строго конспиративно силами оперативной группы Особого отдела КГБ и должным образом задокументировано».
5 апреля 1970 года захоронение было вскрыто, останки изъяты и кремированы, а пепел развеян над Эльбой.