Захлебнулся крик в клочьях розовой пены.
О, как сладок пульс упругой вены!
Когти вонзая в лицо и грудь, в шею – зубы,
Алой кровью смочить пересохшие губы.
Жадно глотать, глотать, хрипя, содрогаясь,
Жизнью чужой, чужой душой наполняясь.
Бросив остывший труп, преклонив колени,
Чуть притушив огонь в глазах,
молить о спасении.
Боже, ты был жесток, с корнем вырвав крылья.
Они бы меня унесли прочь от бессилья,
Они бы меня унесли от дневного света.
Но тщетны мольбы, и снова не дашь ты ответа.
Мне жалко людей, а тебе, Господь, всё равно...
И снова при свете луны забираюсь в окно.
Склонясь на колени у самого изголовья,
Я должен, я жажду, я должен
насытиться кровью!
И вновь захлебнётся крик
в клочьях розовой пены,
И сладким покажется мне пульс упругой вены.
И когти вонзая в лицо и грудь, а зубы – в шею,
Вампиром я быть не хочу...
А ангелом – не умею. |