Мертвец на палубе лежал, уставив в небо взор.
Друзья не лили слёз над ним, не пел молитвы хор.
«Похоже, спёкся Билл», - таков был общий приговор.
Помощник сплюнул, поглядев, и отдал нам приказ:
«В дырявый парус завернуть салагу и зараз,
Тишком, пока он не протух, убрать подальше с глаз!»
Когда за кормой медный диск луны гладь моря посеребрил,
На дно, в непролазные дебри трав, он нами отправлен был.
И кто-то вздохнул, что на нас свою вахту оставил Билл.
Bill
He lay dead on the cluttered deck and stared at the cold skies,
With never a friend to mourn for him nor a hand to close his eyes:
"Bill, he's dead," was all they said; "he's dead, 'n' there he lies."
The mate came forrard at seven bells and spat across the rail:
"Just lash him up wi' some holystone in a clout o' rotten sail,
'N', rot ye, get a gait on ye, ye're slower'n a bloody snail!"
When the rising moon was a copper disc and the sea was a strip of steel,
We dumped him down to the swaying weeds ten fathom beneath the keel.
"It's rough about Bill," the fo'c's'le said, "we'll have to stand his wheel."
|