Я стучался во множество пыльных дверей,
Исходил не один полуночный квартал,
Стёр немало подмёток о рёбра камней,
К сотням окон в надежде слепой припадал.
Но, как видно, напрасно хотел я вернуть
Тот чудесный напев, что под полной луной
В плеске волн ненароком проник в мою грудь,
Долетев из приморской таверны одной.
Я решил в тот же миг его сделать своим,
Кем бы ни был он – может быть, частью меня,
Или даже каким-нибудь новым святым,
Почитаемым всеми от судного дня,
Или неким предметом, что с давних времён
Неизвестно для цели какой сотворён.
Sonnet
Flesh, I have knocked at many a dusty door,
Gone down full many a midnight lane,
Probed in old walls and felt along the floor,
Pressed in blind hope the lighted window-pane,
But useless all, though sometimes when the moon
Was full in heaven and the sea was full,
Along my body's alleys came a tune
Played in the tavern by the Beautiful.
Then for an instant I have felt at point
To find and seize her, whosoe'er she be,
Whether some saint whose glory doth anoint
Those whom she loves, or but a part of me,
Or something that the things not understood
Make for their uses out of flesh and blood.
|