Вернувшись вновь на целину забвенья,
Вскрывая пласт за пластом, впопыхах,
Отраду жизни вытащил на гребни,
Обернутую в пачканных бинтах.
И разворачивая тайну неумело,
Витиеватостью послушности востока,
Коробил слух падши и скомороха.
А тот помоями меня до срока,
Облил, и улыбался, задыхаясь скверной.
Гляди, падша, на цвет угрюмый барда,
И огляди халат светлейшим взором,
Неужто для него легла сегодня карта,
Окутанная вонью и позором?
Еще прочти, по милости Аллаха,
В очах его печали пилигрима,
Он из-за денег, или же из страха,
Принес тебе восточные мотивы.
В них смысла нет, одни судьбы упреки,
Красоты гор в журчаньях водопада,
Нужны ль тебе, о, перевязь пророка,
В фальшивых звуках женская услада?
Пошли его в зиндан, о, светоч лета,
О, мудрый из мудрейших пацанов,
Пусть палачи глаза его от света,
Освободят для блага вещих снов.
И пусть тебе отведать не мешают,
Повествования неправедных речей,
Индюшкины печеные желанья,
Шарбата полусладкого затей...
Остановилось сердце пилигрима.
Глава светлейший мудрых государств,
Отведал печень жирного налима,
И в переливах скомороший гвалт. |
