Предисловие: Данная публикация не означает, что автор считает нынешний «дикий капитализм» лучше
«зрелого социализма».
Писалось с надеждой на "перестройку с ускорением". Далеко не все надежды оправдались, но автор не жалеет о сказанном. ЗРЕЛЫЙ СОЦИАЛИЗМ
/Сатирическая поэма/
Пролог 1
Господь – великий и могучий,
Создатель тверди и морей,
Рассеял мглу, развеял тучи
И дал нам много светлых дней.
Его творения, однако,
Не захотели жить в Раю,
И Змей – хитрец и провокатор,
Нашептывал им ложь свою.
Соблазнял: «Вкусите с древа»,
И, вот попробовала Ева,
Адам был тоже совращен,
И грех им этот не прощен.
Настал конец тем светлым дням,
Потерян Рай, и только снам
Доступен он…, но, что мечты
У края мглы и пустоты.
Пролог 2
Волшебный луч зари блеснул,
Дыханье ночи оборвал,
Туман долины вколыхнул
И выше облака поднял.
Слой ваты млечных облаков
Струясь стал таять, а за ним
Вдруг проявилась хвоя гор
И зелень солнечных долин.
В разрывах туч искрится лес
И серебрится водопад,
Объят ледник пожаром весь,
В нем сотни солнц с утра горят.
Мир улыбается цветку,
Росинкам на его стеблях,
И небольшому ручейку,
И пенью звонких горных птах.
Посмотрит солнышко, наш Бог,
На этот мир со стороны,
И нет сомнений, нет тревог,
И легки, безмятежны сны!
1. Ласточки зрелого социализма
Ах, Боже мой! Мне снился сон,
В нем тьма и гарь со всех сторон,
И в небе оглашался стон
От тысяч городских ворон.
Мелели реки и моря,
Горели горы и поля,
Растительность испепеля,
Дымилась выжженной Земля.
Ах! Боже мой, мне снился сон,
Остатки Храмов и колонн,
С землею слился небосклон…
И погребальный, мрачный звон.
2. Исчадие Ада
И я проснулся в том дыму,
И, сам не зная почему,
Боялся посмотреть в окно:
Что там? Черно или темно?
Часы показывали три,
Да, полночь, что ни говори,
И печь погасшая чадит,
И черный дым к окну летит.
Тот дым кружит по потолку…
И, что я вижу наверху?
Воронкой дым спустился вниз,
И черным облаком повис.
Сгустился мрак в пространстве том,
Снаружи гулко грянул гром,
Подвальным холодом подуло,
Пространство в облаке сверкнуло,
Я впал опять в свой тяжкий сон,
Услышал погребальный звон,
Очнулся в полной тишине,
И вижу: Черт спиной к стене.
3. Диалог
«Твой час пробил, - промолвил он, -
В том, кто из плоти сотворен,
Не может долго жить душа,
К тому же вовсе не дыша!».
Черт самокрутку закурил
И струйкой дым в окно поплыл.
Я сел на краюшек дивана
И на часы взглянул упрямо.
Часы показывали три,
И, говори, не говори,
Я думал, чувствовал и жил,
И вроде бы, вчера не пил.
«Зачем ты прибыл, - я спросил, -
Других на небе нету сил?
Да слишком рано ты пришел,
И не Архангел, а козел!».
«Зачем пришел? Пустой вопрос, -
Черт с расстановкой произнес, -
Я жизнь тебе могу продлить,
А ты ведь очень хочешь жить!
Людей я право не пойму,
Зачем Вам жизнь? И почему
Меня зовете на торги,
Когда уж не в цене мозги!».
Лукавишь черт, - я прошептал, -
Ведь Сатана тебя прислал
Ко мне… а я и не просил,
Вот только гнать тебя нет сил!».
«Нет сил! Понятно, - черт сказал, -
Ты сам меня к себе позвал!
Ты что-то хочешь испытать,
И наверстать…и кем-то стать.
Но, что ты можешь предложить?
Быть может душу заложить?
И думаешь, твоя душа
Сейчас для черта хороша?
Быть может тридцать лет назад
Твоей душе был кто-то рад,
Теперь и черту ни к чему,
Но, обращаетесь к нему!
Я не старьевщик, а мыслитель,
Сил грозных вечный повелитель!
И в меру зла, и в меру сил
Готов помочь, хоть Вам не мил!».
Часы показывали три,
Смотри на них, иль не смотри
Застыли цифры на табло,
Хоть стало в комнате светло.
«Рай на Земле! Вот Ваш предел!, -
Тут черт, как будто, обалдел,
Чадил окурком, дым в ноздрях,
Огонь во рту и страх в глазах, -
Я предлагаю этот Рай!
Твой шанс! Скорее выбирай!
Мне самому не мил сарай,
Давай из тьмы построим Рай!»
Черт сник…петух пропел зарю,
«Что хочешь черт?», я говорю,
А он в ответ: «Нет, ничего,
Лишь договор скрепить всего».
Часы показывали три,
Черт стал у самой у двери,
Я договор прочел без сил
И подписью своей скрепил.
Петух еще раз закричал,
Черт ухмыльнулся и слинял.
Я спал до пятых петухов
Сном праведников и дураков.
4. Договор
Наутро я открыл газету,
В ней «коллективный договор».
Страна Советов всему свету
В нем объявляет приговор.
Рукой железной в светлый путь
Она готова повернуть
Беспутных странников Земли,
Что без дороги долго шли!
И путь к вершинам коммунизма
Нельзя пройти без терроризма!
Я подпись там свою нашел,
Недаром черт ко мне забрел!
5. Друзья
Теперь мне черт почти как брат,
Его визитам очень рад,
Он обнаглел, принарядился,
И как-то днем ко мне явился.
А, как взорвали мы Собор,
Так лучшие друзья с тех пор.
Он внешность может изменить,
Он может водку сутки пить,
Умеет говорить красиво,
Лукавит и картавит живо,
Он интуит и фарисей,
И самый первый грамотей.
Но, повторять он стал упрямо,
Что нынче нам нужна программа.
Мы с ним по литру засосали,
И ту программу набросали.
Ее печатали в газетах,
В куплетах, всеми перепетых,
Ее зубрили наизусть…
Теперь она наводит грусть,
Ну, а тогда, чем черт ни брат?
Ей восхищались все подряд…
Программа умная такая,
Всем близкая и всем родная.
6. Чертова программа
Я сам программу сочинял,
Черт лишь идею подсказал,
Что б Бога в ней я развенчал,
Его заветы изолгал.
Он говорил, что ложь спасет,
И за собою поведет,
И, чтобы больше было веры,
Мы изловчились лгать без меры.
Сулили счастье всем подряд,
А тех, кто этому не рад,
Мы объявили дураками
И классовыми врагами.
«За двадцать лет построим Рай!
Сейчас трудись, потом гуляй!
Перешагнем через века,
Мечтай о том издалека!»
Часы показывали три,
Играли в полдень попури
Из гимнов близких духу стран,
Со страстной речью ветеран
Гремел по радио… ну, вот …,
«Программа действует, живет, -
Мне на ухо бульбонил черт, -
Социализм – это учет!».
И черт вещал, едва дыша:
«Ложь лишь постольку хороша,
Пока ей верит вся страна,
Иначе грош той лжи цена!».
7. Путешествие
Нам с чертом стало скучно жить,
И надоело водку пить,
Хотя мы с ним за это дело
Взялись и смело, и умело.
И в прояснении рассудка,
Мне стало почему-то жутко,
Я угрожал: «Перекрещу!
Или летим, куда хочу».
Черт долго говорил о Боге,
Кому известны все дороги,
Ведь в каждом миге Божья суть,
Зачем лететь куда-нибудь?
Но, уступил он понемногу,
Мы быстро собрались в дорогу,
И, только вышли за порог,
Увидели большой острог.
«Вот – символ веры, идеал, -
Мне черт в восторге прошептал, -
Храм иль мечеть из года в год
Так кадры не перекует!».
Да, в городе, где были мы,
Нет дома, красивей тюрьмы,
Ее античные колонны
На солнце белизной горят,
И кипарисов строй зеленый
Ведет к тюрьме, за рядом ряд.
Во всей стране, где жили мы,
Нет ничего важней тюрьмы.
Слегка помятые в трамвае,
К вокзалу с чертом прибежали,
У касс одно: билетов нет,
Но, черт легко достал билет.
В купе то холодно, то жарко,
У туалета нет замка,
Разбиты стекла, лампа ярко
Все освещает с потолка.
Наш поезд ехал не стараясь,
Часа на три он опоздал,
«Типичный город», собираясь,
мне черт тихонечко сказал.
Уж скоро вечер, вышли в город,
На всех гостиницах окрест
Одно название неоном,
Названье это: «Нету мест!».
Но, нет проблем, как оказалось,
Вложили в паспорт четвертак,
За эту маленькую шалость
Нас поселили просто так.
8. Перемещение во времени
Мне захотелось вспомнить детство,
В нем счастье наших прежних лет,
И черт сказал: «Простое средство
Осуществляет сей сюжет».
Он «козью ножку» раскурил,
И дым по потолку поплыл.
Часы показывали три
Почти до самой до зари.
Пространство стало раздвигаться,
Масштабы начали меняться,
Стол вырос, как и потолок,
Стал шифоньер, как дом, высок.
Сам черт стал выше раза в три,
И показалась из двери
Очаровательная дама,
И я воскликнул: «Вот и мама!».
«Послушай, ведьма, - черт сказал, -
Мне этот маленький нахал
Всю ночку не дает уснуть,
Возьми его куда-нибудь».
«Когда б ты меньше надирался
И по ночам не матюкался,
То этот маленький подлец
Был не таким, как твой отец.
Куда его могу забрать?
У нас троих одна кровать!
А он орет так неустанно,
Что будет слышен и из ванной».
«Отца не тронь, - заметил черт, -
Чертенок на тебя похож,
Для Вас обоих – это спорт,
Устраивать при мне галдеж».
Скандал и дальше продолжался,
А я по - своему старался,
Не пил, не ел, не умывался,
Над ведьмой с чертом измывался.
Но, тут настал и мой черед,
Мне что-то запихнули в рот,
Одели быстро и обули,
И в детский садик потянули.
Пять дней я в садик тот ходил,
Про жизнь прошедшую забыл,
Простужен был специально там,
Лечился с горем пополам…
На третий день, как все ребята,
Я был зачислен в Октябрята.
Я гордо звание то нес,
Заботой тронутый до слез.
На пятый день, какой скандал!
Из садика я убежал.
Черт был на это очень зол,
Меня он в школу перевел.
И десять дней провел я в школе,
Как пленник привыкал к неволе,
Был бит, уколот, закурил,
Трех одноклассниц соблазнил,
И, главное, узнал немало:
Учительница рассказала,
Что нет счастливее страны,
Здесь дети с взрослыми равны.
Здесь равен негру армянин,
Литовец, русский и грузин;
И, даже друг степей – калмык,
От этой проповеди стих.
Еще я помню лагеря,
Там побывали мы не зря.
С гектара выжженной земли
Мы убегали, как могли.
Но, чаще, нас водили строем…
Портреты мальчиков – героев
Вдоль главной высились аллеи,
И до сих пор я их жалею…
Звонок последний, я проснулся,
Черт мне ехидно ухмыльнулся:
«Теперь оставь себе в наследство
Счастливейшее в мире детство!».
9. Отступление
Как часто память воскрешает
Отрады милых детских лет,
Нас волшебством своим пленяет,
Тот мир, в котором мысли нет,
А есть пленительные чары
Фантазий разных, есть мечты,
Есть страх и предвкушенье кары,
Есть трепет звонкой пустоты.
Виденья снов, икон виденья,
Все тайно, ново и чудно;
Цветы, зеленые растенья
Склоняли ветви к нам в окно…
Как далеко все это было!
Сменили чувства ум и сила,
Но долго ласково и мило
Нам солнце и любовь светила.
10. Преданность идее
Я долго черту объяснял,
Что он мне детство изолгал,
Да, в яслях было отравленье,
Но, это только лишь мгновенье!
Да, в школе кое-что не так,
Но, я ведь тоже не простак:
Взрывал там йодистый азот,
Мычал, как дикий кашалот.
Я сделал веселящий газ
И множество иных проказ.
Мне даже весело жилось,
Но, детство быстро пронеслось.
Вот, что припомнить не сумею,
Так это преданность идее.
Я часто думал: «Кто дурак?»,
Со всеми мыслю я не в такт,
Иду с страною я не в ногу,
Но, с большинством, не верю Богу.
Я быстро с облаков спустился,
И так до черта докатился.
Так покажи мне, черт – злодей,
Идейно преданных людей!
11. Парад
Черт осерчал: мол, водку пьем,
И весело живем вдвоем,
А тут кряхти, чуть не крестись,
Свяжись с ослом, какая жизнь?
«Зачем тебе на них смотреть?
Уж лучше сразу помереть!
Да, впрочем, для меня не драма:
Смотри вперед и только прямо!».
И я уставился вперед,
Безоблачен стал небосвод,
Огнем знамена трепетали,
Оркестры марши грохотали,
Как кровь плакаты, транспаранты,
На площадь вышли демонстранты.
Повязки красные любя,
Средь них увидел я себя!
Взглянуть успел по сторонам,
Военных, штатских много там,
На всякий случай, броневик
За угол в улицу проник..
«Исчез парад, - промолвил черт, -
Ведь я сказал: смотри вперед!
Вертеть кто будет головой,
Тот на параде нам чужой!
Да, не беда! Ведь тот парад
Немало раз пройдет подряд,
Посмотрим будни. Повернись,
И взглядом в эту дверь упрись!».
12. Братишка
От взгляда дверь приотворилась,
Из кабинета появилась
Блондинка с виду юных лет.
«Секретаря сегодня нет, -
Она сказала без смущенья,
И, даже, с ноткой возмущенья, -
Я запишу Вас на прием,
Но, всю неделю занят он.
Сейчас на важном совещании
И на пленарном заседании,
А завтра предстоит дорога,
Так что, нельзя его Вам трогать.
Не время время отнимать,
Вам это нужно понимать!».
Тут появился черт в дверях,
Весь в орденах и якорях.
Назвался помполитом флота,
И бдительность – его забота.
У юной феи в тот же миг
Азарт и пыл борьбы утих.
Со старшим лейтенантом Хватом
Черт оказался чуть не братом,
«Братишка» черт о нем сказал,
И ордер фее показал…
Как все районные святые
Пошла блондинка в понятые,
Мы в кабинет вошли за ней:
Блондинка, я и черт – злодей.
Черт был любезен, словно кот,
Секретарю смотрел он в рот.
С подобострастною улыбкой
Сказал: «Здесь, видимо, ошибка!
Но, служба, что поделать с ней?
Она противней ста чертей!
Придется съездить на минутку
В ЧК, но это, право, шутка.
Там мигом дело прояснится,
А, все же нужно появиться.
Конечно, дело – пустячок», -
Хихикнул напоследок черт.
А секретарь смотрел в окно,
И не было ему смешно.
Рука сама ползла в карман,
И вот уже в руке наган.
Мы с чертом лезли через стол,
Но, хлопнул выстрел, и на пол
Осело тело трепеща,
Уже опоры не ища.
Блондинка вскрикнула, и вмиг
Я смысл свершенного постиг.
Черт стал серьезен и изрек:
«Здесь нам с тобою дан урок,
Вот так теряем, дуралей,
Идейно преданных людей!
Он мог бы столько совершить,
Когда б в тайге ему пожить!».
13. Сны
Тут свет погас, и как-то сам
Свернулся месяц пополам,
Серпом сверкая над полями,
И над подсерпными мирами.
Луч запредельный проникал,
Опору сам себе искал.
И, наконец, уперся пьяно
В оконную, пустую раму.
И по лучу, спускаясь вниз,
На этой раме черт повис.
Обрел привычные черты
От света лунной пустоты,
Бросали тень рога и хвост,
И рыло было, а не нос.
Копыто звякало в стекло,
Ему, наверно, не везло.
На миг я приоткрыл глаза,
Но, ничего мне не сказав,
Исчез, вдруг, черта силуэт,
Не состоялся наш дуэт.
Под одеяло я зарылся,
И черт мне больше не приснился,
Я спал три ночи и три дня,
Сон, как надежная броня,
От всех чертей спасал меня.
Мне снились горы и леса,
Светились синькой небеса,
Пожар пылал в короне льда,
Казалось, здесь я жил всегда.
И был там райский уголок,
Росистый луг, реки исток,
Цветенье маков луговых,
И трав душистых полевых.
Мне снился парусник; на нем
Вдвоем мы медленно плывем,
Рельеф прибрежных островов
И зелень вешних берегов.
Мне снились люди в свете дня,
Что в тень ушли скорей меня,
И эти люди в тишине
Скорбили обо мне вдвойне.
И снился свет и блик воды,
И снилось: нет еще беды,
Душа со мной, любовь со мной,
Ее посланник неземной
Незримым ангелом парит,
И мысленно мне говорит:
«Не все потеряно, мой друг,
Вокруг себя волшебный круг
Ты очерти, и черт не брат,
Перекрести их всех подряд!».
14. Спектакль
Я думал: в чем искать спасенье?
Нет лучше ничего крещенья?
В чем правда наших смутных лет?
В чем корень зла, причина бед?
И почему на поводу
За чертом следом я иду?
Я долго ум свой очищал,
Когда заснул,
Когда не спал,
И вот проснулся в тишине
И нечто стало ясно мне.
Тот мир, в котором я живу,
Он весь во сне,
А наяву
Бездушный мир, где нет тепла,
Убогое исчадье зла!
И в этом мире всем подряд
Черт лучший друг, товарищ, брат!
Его мораль здесь славят вслух,
Черт в этой пьесе драматург!
И, как один мудрец сказал,
Сам Сатана здесь правит бал!
И я ничуть не удивился,
Что вновь чертяка появился.
Простой, как правда, без лампас,
Живее всех живущих нас.
Картавя, он изрек лукаво:
«Товарищам живущим браво!
И слава партии родной,
Я вечно с ней, я в ней живой!».
Он кепочку в руке зажал,
В экстазе диком зал визжал,
Вскочили с мест, кричали «бис»,
Под броневик из-за кулис
Полезли кулаки и дьяки,
И дело уж клонилось к драке,
Но залп «Авроры» все прервал,
И занавес с небес упал.
На занавесе криптограмма
Сверкала кровью, как и драма,
Знак Сатаны, залога душ, -
Оркестр сыграл три раза «туш».
Эпилог
Черт обернулся простачком,
Вождем партийным со значком,
Кривлялся он с телеэкрана,
И клялся, что не криптограмма
Всему виной, а сам народ:
«Его позвали мы вперед,
С людями вместе к цели шли,
И ничего, что не нашли,
Ведь мал эксперимента срок,
Учтем теперь его урок,
Начнем с нуля эксперимент
И дело сдвинется в момент!
Доверьтесь партии одной,
И будет вскоре Рай земной:
Квартира каждому иль дом,
А демократия потом!
Ну, что Вы все про коммунизм?
Ведь в диалектике вся жизнь:
Сегодня этак, завтра так, -
Был черт в дидактике мастак, -
Ну, что Вы все про лагеря?
Такое время… может, зря…
Так мы же первыми страдали,
И заблуждения признали!».
Кривлялся черт, менялся лик,
То молодой он, то старик,
Был лысым, стал вдруг с бородой,
То он усатый, то седой.
Но, оставался сам собой:
Такой же лжец, такой же злой.
Такой же деспот, властелин,
Христопродавец, сукин сын!
Август 1990….Февраль 1991 |
|
Жаль, что нет читателя, все пишут.
Меня удивило отсутствие внимания. Толи долго читать, толи ругать не хочется, но критика всё-же лучше молчания.