У зеркала два лица

У зеркала два лица,
И оба они мои.
Дорога, что в два конца.
Один – он в краях любви.

Там в стиле барокко рама,
А в раме – приятная дама.
Блондиночка, брови вразлёт,
Румянец и пухлый рот.

Она и жена, и мать,
Хозяйка, каких поискать.
Родителям – верная дочь.
Друзьям вечно рада помочь.

Болтушка и любит стихи,
Конфеты, цветы, духи.
Милейшее существо!
Мужчины – рабы его.

Но зеркала этого блик
Рассеется в краткий миг.
И брызнут осколки стекла,
И трещина пролегла

Сквозь губы и чистый лоб,
И в горле – рыданья взахлёб.
Набрякли тяжёлые веки.
В глазах чёрный омут – не реки.

В них мутью похмельный синдром
Разлился. Причёска – колом.
О, Господи, кто она?
Не друг уже, не жена,

Не добрая мама, не дочь,
А загнанный зверь, что в ночь
Глухую в берлоге скулит
И воет от боли. Вид

Прежалкий у героини:
Отличницы бывшей, богини
Походов, привалов с костром.
По ней явно плачет дурдом.

Наследственность – подлая штука.
Депрессия – не подруга,
Не тётка она – палач.
Ты склей мне то зеркало, врач,

В котором моё лицо
Не будет дороги концом,
А лишь эпизодом, ступенью
К открытиям важным. Растенью,

Животным – не то человеку
Так надобна нежность от века.
Возьму её у небес,
У кромки, где синий лес

Встречается с лугом цветущим,
Нам радость горстями дающим.
Пусть стебли его цветов
Своих не склонят голов.

Тогда и моя голова
Не сникнет, как трын-трава.
Тогда и глаза мои вновь
Вернут синеву васильков,

А щёки – румянец гвоздики.
И в зеркале снова блики
Анфас этот преобразят.
Тогда я вернусь назад

К вам, милые люди, семья,
К тебе, мать родная, Земля,
Терпенью чьему нет конца.
У зеркала два лица.