Земля была вся в снегу.
Белая-белая.
И такое же небо.
И между землёй и небом
не было границы.
Но была разница.
Только в том,
что земля –
это земля,
а небо –
это небо.
Мы стояли в самом центре земли.
Она сказала:
“Давай уйдём в небо.
Пойдём-пойдём
далеко-далеко,
пока не придём в небо.”
Я подумал,
что это было бы действительно хорошо –
сходить в небо;
но ведь это так далеко;
можно и не дойти;
даже точно, что не дойдёшь.
Я сказал:
“Не балуйся.
Не надо”.
А она пошла.
Легко-легко.
Она такая маленькая, лёгкая.
Я пошёл за ней.
Тяжело.
Глубоко утопая в снегу.
Я такой большой, тяжёлый.
Она оглянулась и сказала:
“Оставайся на земле.
Ты не дойдёшь.
Ты не веришь,
и потому такой тяжёлый.
Ты не дойдёшь”.
И ушла.
Я хотел бежать за ней,
но не смог,
потому что провалился в снег по пояс.
Я долго-долго смотрел ей в след.
Она была уже далеко-далеко.
Так далеко,
что мне показалось –
она уже идёт по небу.
А потом от неё прибежал вечер
и
ничего не сказал.
Я похолодел –
неужели потерял её навсегда?
Но скоро от неё пришла ночь
и сказала:
“Смотри”.
И я увидел, что вокруг меня белая земля,
а над землёй –
чёрное небо.
А над самым горизонтом –
звезда.
Я узнал её.
И быстро выбравшись из снега,
пошёл в небо.
Легко-легко.
Не проваливаясь.
Потому что я был лёгким,
как ребёнок.
1969 |
