Я пишу твоё имя в воздухе пальцем,
Истощая до боли привычное рацио.
И в разломе разлуки роковых передряг
Я целую тот воздух – врагов сто ватаг.
Фотографии глаз и небритость подмышки
Зимой грома раскаты, дым носят в охапках,
Я согласен прейти, там где света нет,
Но есть ты… Поцелуи ничтожны…
Что толку в них… Прости.
Я низвержен. Низложен. Исторгнут.
Так по мелочи: там да сям.
В словах небрежен.
Сферы тонки – изгибаясь, лгут
Да и только. Звук – нечистый голос
Да живой пока ещё Логос…
Ты одна, написать как люблю
Как не любишь, а помнишь?
Помнишь ли: «какая я ведьма»?
- «Имя назови!»
Стихия, в которой стихам нет места:
«Тили-тили тесто, жених и невеста…»
Выбор сделан, да сделан ли?
Уйду под землю – оторвись от земли.
Станет пресно да пусто, мозг скрючило,
Ведь уже когда-то так глючило
Грома звуки, раскаты нежные –
Дышать тесно в них.
Подражаю слогу – смотри, проникся:
Смылся, сник, просочился. А вдруг?
Вот и весь путь вдохновения –
На листах-цитатах смятение.
Вот и всё, обещал посвящать,
Светить да и только.
Вот и всё, оторвись от земли
Назови цену гибели: сколько?
И всё же имя назови.
Я поэт – честолюбия мастер
На запястьях напасти страсти.
Шея в петле воздуха –
Я целую его и рисую пальцем.
В блюз Переломанными руками
Душу навыверт. Хочешь крови?
- Напейся слезы парами.
|
