И чаша гнева Им давно испита.
Технический привидится раздел,
Добра и зла, что серостью привито,
Меж славных и не очень дел.
Привить мечтал Он на гвоздях прибитый,
К лозе избрания родившихся людей,
И к благости наивной Суламиты,
На самом утре святости своей.
И в грозной тишине чащобы Гефсиманской,
С тех пор звучит бессмертная мольба,
Летящая в огромное пространство,
Где уживались вера и судьба,
Приведшая зароками к величью,
На самом пике грозного креста,
В канун бессмертия и ночи безразличья,
В могиле темной вечного Христа.
И луч победы, освященный верой,
Венцом терновым, обрамляя дни,
Царя царей и Господа вселенной,
Звучит в сердцах: ламма савахфани. |
