Осадой жесткой берутся крепости,
Она же та, что не под силу времени.
С какого рода же, с какого семени,
Ее Бог вывел на пороги тленности.
А может быть в эдеме непорочном,
Она цвела растением жасмин.
И в силу этих сказочных причин,
Явилась миру в красоте восточной.
И вот султан, гаремом утомленный,
Велел найти цветок наущенный волхвами.
И хоть воспитан был в законах полигамий,
Глядел на мир с пустынного балкона.
Искал единственную, водами омытую,
От далей северных с порошами морей,
Где скрылись мачты новых кораблей,
Нырнув в туманы лунами закрытыми.
И на подходе тысячной прекрасной ночи,
Она явилась в образе тюльпана,
В петлице озорного атамана.
Не смел султан глагол любви пророчить.
И в чудный миг конца Шехерезады,
Расцвел на клумбе цветочек аленький,
Султан ушел к отцам пророкам каменным,
Остался мальчик, той любви отрада.
В веках грядущих сила провидения.
Исполнилось, что было наважденьем.
Но там, в оазисах восточного уюта,
Я не нашел ни дома, ни приюта.
Внимая звукам святого Корана,
Подался было дальше на восток.
И вот в объятиях любви Узбекистана,
Заканчиваю жизни долгой срок. |
