Стояла я на остановке.
Вокруг людей была толпа.
Я в гости ехала к золовке.
А рядом люд шептал слова.
Что вечерами здесь частенько.
Бабуля милостыню просит.
Горбата и крива маленько.
И как таких земля то носит?
О жизни постоянно плачет.
И хочет вызвать к себе жалость.
Ее мольба рубля не значит.
Быть попрошайкой это гадость.
Я слышала, что люд торочил.
Слова их были словно яд.
Народ бабуле смерть пророчил.
Мололи люди все подряд.
И вдруг назад люд оглянулся.
Сначала я не поняла.
И кто-то, крикнув, обернулся:
" Смотрите, вот она".
Передо мной предстала старость.
Тихонько бабка шла.
Вдруг проняла меня к ней жалость.
Просить опять пришла.
Народ в сторонку отвернулся.
Идет она просить.
Ехидно в след ей улыбнулся.
Желая укусить.
Но бабка молча проходила.
Ей удалось молчать.
От слов народ освободила.
Хотя могла ворчать.
Я думала совсем уходит.
Поддержку, не найдя.
Но вдруг она ко мне подходит.
И плачет говоря:
"Подай, что можешь бедной дочка.
Тебя прошу, молю.
Подай хоть хлебушка кусочка.
Сгубила жизнь свою.
Одна осталась в мире дочка.
Не стало никого.
Похоронила я сыночка.
И мужа своего.
Я знаю, надоела людям.
И мерзко хлеб просить.
Я обращалась к властям судьям.
Я хлеб хочу купить.
Но им я надоела тоже.
Прогнали прочь меня.
Намного ты меня моложе.
Не погуби себя".
Меня пронял минутный холод.
И стало бабку, жаль.
Ей умирать, узнавши голод
Смотрела бабка вдаль.
Из кошелька достала деньги.
И в руки ей дала.
Свои хотела дать ей серьги.
Но бабка не взяла.
Сто раз меня благодарила.
За щедрость, и любовь.
И уходя себя винила.
Что попросила вновь.
Я лишь успела оглянуться.
Примчался мой автобус.
Ей в прошлое б сейчас вернуться.
Жизнь повращать, как глобус.
В дороге думала о бабке.
Как жизнь ее сгубила.
Ведь раньше жизнь была в порядке.
Она родных любила.
Теперь назад жизнь не вернешь.
К золовке добираюсь.
Обидно жизнь считают - ложь
Я людям удивляюсь.
Она достойна, жить, любить.
И быть во всем свободной.
И в магазине хлеб купить.
Не быть одной, голодной. |
