Гляжу сквозь сон на этот бренный мир,
Там лес багровый в ласках утопая,
У берегов реки Гвадалквивир,
Снимает копию от рек священныз рая.
И нет конца величию любви,
И нет начала краскам совершенства,
И шепчет глас великий от земли:
Так где ж твоя весенняя невеста?
Зачем оставил, неуч, в небесах,
На самом крае брошенной вселенной.
Ей до сих пор неведом божий страх,
Пока не вкусит радость в плоти тленной.
Ее жених занежился в раю,
В просторах совершенного Эдема,
Хотелось обручить с кудряшкой Cью.
Адам повел с ней, как последнее полено.
Не возбуждает никаких страстей,
У первого вселенной человека.
Не справится с желанием парней,
Та кукла, зарожденная планетой,
В галактике веселых рыжих псов,
На радость внелюбовных почкований.
А здесь соитие в кустах, блаженства снов,
И олимпийское соревнованье.
Сюда на землю бабу духом спарты,
Умеющую за себя стоять,
Слегка блудливую, в рассвет холодный марта,
Но не раздолбанную для разврата б…дь.
Адам ведь может не понять небесных шуток,
Еще не кушал сливы с древа зла,
Еще в борделе не лежал на проститутке,
Короче девственец, в развитие козла.
Ему бы сочинить худую деву,
Взяв за основу кости от ребра,
В них мозга нет, а значит нет потери,
Чего, чего? Да этого мозга.
Жена безмозглая, вот чудо совершенства,
Нет ни стропивости, ни ветхого ума.
Такая женщина нужна Адаму в вечности,
Пусть Ева будет страстию полна. |
