Я – вылитый Пушкин! У него бакенбарды, и у меня! Он чертовски талантлив, и я уже достаточно успел наследить в прозе!
– А не замахнуться ли мне на поэзию! – промелькнула шальная мысль. – Меня только там еще не хватало со своей ступней! – продолжал размышлять я.
Посмотрев на себя в зеркало, подправил ножницами баки. Затем взял лист бумаги, ручку и огрызок свечи: надо было создать соответствующую обстановку.
Мои мысли, прознав о том, что я собрался писать стих, разбежались кто куда. В голове стало пусто и, как-то неуютно!
– Главное, – принял я для себя решение, – чтобы слова цеплялись одно за другое, чтобы стих слепился в один монолитный кусок! Потом стал думать о чем написать. Думал достаточно долго – минуты две!
Решил, что сначала напишу, а уже потом буду думать, и стал водить ручкой по бумаге:
Бегу по тропке босиком я
Споткнуться тута не могу...
На этом месте у меня споткнулась мысль:
– Может, вместо “тута”, нужно писать “здеся”?
Решил позвонить своему другу Вадику. После непродолжительного с ним разговора, узнал, что правильно будет “тама”. Пришлось переписывать заново.
Бегу по тропке босиком я,
Споткнуться тама не могу,
Потому что если упаду,
Болеть будет две недели!
Перечитав еще раз, я восхищенно воскликнул:
– Ямбическая сила! Вот это слог! Так! Про что еще написать, пока прет? Может про любовь? И я, высунув язык от старания, принялся "лепить" дальше:
Люби меня как я тебя,
А я тебя как ты меня!
Ночью приходи ко мне во сне,
Когда вспомню то, что снилось мне,
То днем можешь приходить еще ого-го сколько раз!
Этот стих я посвятил своей девушке!
– А вдруг ей не понравится? – спросил мой внутренний голос.
– Ну и хорей с ней! Другой подарю! – вспылил я. – Такс-с-с! Еще о природе писану чего-нибудь! Но мысли, не выдержав нагрузки, скрылись в неизвестном направлении: в ум ничего не шло.
Я встал и подошел к окну. К подоконнику прилипли сухие желтые листья. По небу неслись рваные, осенние облака, подгоняемые злым ветром. Иногда в просветах между ними проглядывало солнце. Оно светило, но уже не грело так, как прежде. Все в природе готовилось к зиме, холодам, длительным беззвездным ночам.
Рука зачесалась от нетерпения написать про осень. Быстро вернувшись к столу и схватив листок, я стал набрасывать строки:
Осень золотая высшей пробы,
Поскользнулся я и в лужу,
В грязь и холод задом прямо,
Руки в жижу брызги в рожу,
Чтобы она сгорела эта осень!
На меня нашло еще одно вдохновение про осень:
Листья бывают разные:
Зеленые, желтые, красные…
А вот белых не бывает!
Осень тоже бывает разная,
Холодная, дождливая, нудная…
Да ну ее нафиг! Лето лучше!
– Просто амфибрахительно! – воскликнул я. – По сравнению со мной, Пушкин – придорожная пыль! Да он дактиль полнейший! Чтобы его анапест побрал!
Напоследок решил побаловаться стихом, которые неучи "белым" обзывают:
Не зеленый он, не синий!
И не черный с голубым!
Даже не оранжевый!
И вовсе не красный!
Вот такой вот белый стих!
Гори все белым пламенем, уф!
– Ну, все! Успел наследить и в поэзии! Теперь, со спокойной душой, можно с друзьями и на шашлыки рвануть! |
– Меня только там еще не хватало со своей ступней! – продолжал размышлять я." И это обо мне. 
