Висит ядреный перегар,
Над лампой в желтом абажуре.
И дым табачный, как швейцар,
В вальяжной плавает фактуре.
Уже храпит последний гость,
Средь чаш запойного разлива.
Торчит обглоданная кость,
В бокале сдувшегося пива.
Салат, приняв унылый вид,
То там, то сям лежит картечью.
Селедки глаз в упор глядит,
С тоской, почти что человечьей.
Кухонный стол, познав погром,
Как раб, попавший на галеры,
Скрипит истерзанным нутром,
Скатерку, комкая без меры.
В душе угас пивной порыв,
Унылый вид - очей терзанье.
Поник и я, лицом прикрыв,
С салатом томное лобзанье.
Как славно было наливать
Под тосты водочку и пиво.
Ушла с похмельем благодать,
Исчезли искры позитива. |
