Красота волшебная лесная,
Словно в сказке или царстве сна.
Можно думать, ежели не зная,
Будто заповедная она.
Может показаться, в самом деле,
Девственным сей лес на первый взгляд.
Посмотри: берёзки, сосны, ели
Здесь стоят свободно, где хотят.
Эти встали почему-то кругом,
Эти – в ряд, а эти вот – толпой.
Нет порядка в царстве древ упругом –
Лишь игра случайности слепой.
Здесь в глуши, в забытой богом точке
Все сокрыл разлив лесной волны.
Здесь трава шелкова, а цветочки,
Простодушной нежности полны.
В цветики бы эти повалиться,
Взгляд упрятать в синих небесах,
И забыться…, Будут грёзы литься
О воздушных замках, чудесах…
Сам себе покажешься незваным
В дивном мире, что и стар и нов.
Будет мниться столь обетованным
Это царство тишины и снов.
Можно замечтаться, резонно,
Будто первозданен этот лес…
Только это боевая зона –
Вовсе не паноптикум чудес.
От цветка прекрасного бутона
Беззаботным взглядом оторвись. –
Всё же здесь площадка из бетона –
Грозный старт в заоблачную высь.
Пусть лесов заоблачная крона
Тихо колыбельную поёт. –
Всё же здесь отчизны оборона
Зримым воплощеньем предстаёт.
Всё же, если надо будет снова
Вражеские выпады пресечь,
Именно отсюда и готова
Родина поднять разящий меч.
***
Тишь стоит, но как она непрочна!
И не дать поруки никакой,
Что в соседний миг мгновенно, срочно
Не взорвётся адом весь покой.
Есть сигнал – и тишину взрывают,
Лязгом, заполняя всё кругом.
Спешно люди в зону прибывают
И отнюдь не шагом, а бегом.
Бухают в галопе резвом ноги.
Для учений, к счастью, не всерьёз
Люди пробегают по тревоге
Между сосен, елей и берёз.
В постороннем, безразличном, шатком
Увязать, вниманью не дано.
Лишь к бетонным стартовым площадкам
Существо людей устремлено.
Каждый предстоящим боем занят,
Каждому – задача не проста.
И никто в горячке и не глянет,
Как вокруг бушует красота,
Как в закате золотятся сосны,
Не клоня стволов своих громад,
Как ромашки льют, на травы росны
Предвечерний терпкий аромат,
Как кивают кудрями берёзы,
Провожая уходящий свет…
Что ж, в суровых буднях ратной прозы
Для красот по штату места нет.
Прелестей ничтожнейшая долька
Все здесь благородит. Вместе с тем
Красота сопутствует – и только,
Вроде маскировки для систем.
Правда, разве может быть иначе,
Что краса вниманья лишена?
Выполненья боевой задачи
Вовсе не касается она.
***
Вдруг, как знать, и вправду мир когда-то
Навсегда избавиться от войн.
Может, станут не нужны солдаты,
Будни подготовки боевой.
Может быть, решат под вид музея
Это место в память возродить,
И начнут, по сторонам глазея,
В зоне посетители ходить.
И монументальные скрижали
Кое-что поведают о нас:
Как мы жили, как врага держали
На прицеле всякий день и час.
Пыль десятилетий, оседая,
Чуть смягчит суровый здешний лес.
В ком-то наша техника седая»
Вызовет потешный интерес.
Вызовет улыбку мир нервозный,
Бывший в наши дни, и пьедестал,
Содержащий архаично грозный,
Смертоносный некогда металл.
Да! С усмешкой превосходства вечной
Ходят все потомки, только вдруг
Смолкнут, поразившись человечной
Красоте, что разлита вокруг.
С местом, что готово было адом
Стать в момент из царства тишины,
Красота соседствовала рядом,
Здесь на грани мира и войны.
Не боясь, пасть первым под косою
Смерти, неразборчивой ни в чём,
Нежил взгляд нам лес своей красою
И зеленым прикрывал плечом.
Ночи опускались, зори тлели –
Здесь работа боевая шла,
Но сердца теплели и светлели
Сень приняв зелёного крыла.
Так краса служила вместе снами.
И потомки, помыслом чисты,
Вдруг поймут под здешними соснами
Мужество подобной красоты.
А найдя его в немой природе,
Правильней подумают о нас,
О лесном загадочном народе,
Мир хранившем всякий день и час.
1977
|
