Всю жизнь я на хозяина горбатил.
Условия порою были – жуть.
Случалось, падал и кричал: «Ну, батя,
Дай отдохнуть и воздуха глотнуть!»
Меня хозяин грубою рукою
Хватал и тряс, пощечины давал,
Щипал и гладил, и смотрел с тоскою,
И в шахту непонятную пихал.
Мне было страшно и темно, и сыро,
Я иногда захлёбывался там,
И думал, больше не увижу мира:
Сломается хребет напополам.
Выкручивали жилы, пили соки,
Плевался мутно-белою слюной.
Потом лежал бессильный, одинокий,
Никто общаться не хотел со мной.
То вдруг, придет же в голову кретину,
Признаться стыдно, от обиды ком,
Он на меня натягивал резину,
Я задыхался в целлофане том.
Вот так все годы честно протрудился.
Мой стаж велик, а сам я очень мал.
Надеюсь, что хозяин мной гордился!
Теперь лежу. Не нужен пьедестал. |
