Он от стыда, прикрыв на всякий случай уши,
Зажмурив очи, проглотив язык,
Случайно прикоснулся к голым душам,
И до сих пор не шевельнется и молчит.
Без языка какая речь в эфире,
Какие всплески проданной любви.
Он поперохнулся поданным кефиром,
И побежал к причалу. Корабли,
Еще не отошли во свет блаженства,
И капитаны, волки от морей,
Смиренно ждут приказов строгих земства,
Ругая в душах белых матерей.
А те, поглаживая рукава, подолы,
Родив для счастья смелых моряков,
Глядят как поворачиваются стволы,
На башнях прочных пушечных столов.
Им грезится война станы советов,
Где их мужья, вздохнув в последний раз,
На дно легли за светлое, за это…
Пацан ее надел противогаз. |
