К осени
видимо осы.
Сколько их развелось, а?
Солнышко сыпет просо,
небо из купороса.
Разбросанные
по откосам
в гости зовут берёзы.
Поезд проходит южный,
будто и там завьюжило,
мчится битком набитый
гражданами небритыми,
сумками, чемоданами,
детскими причитаньями,
дынями и арбузами,
разнообразной музыкой,
бутылками и стаканами
гремит он над эстакадами,
мелькающими перронами
путь его зашнурован.
Всех в гости зовут берёзы,
разбросанные по откосам.
К осени
видимо осы
перетянутые как 8,
летят золотыми занозами
к нам из грядущей осени,
ивы вопросами
к озеру,
плёсы
сверкают бритвами,
над ними метеоритами
грозными
гостьями,
Господи,
гроздья
рябины в воздухе.
Просто ли,
их игнорировать поступью?
В простыни
скоро весь мир оденется,
на «до» и «после» разделится,
станет белее девицы,
листья куда-то денутся.
К осени
видимо осы…
Потянутся птиц обозы…
То лучший на свете способ
согреться – глотая слёзы
лететь, вычисляя по звёздам
курс на юг, сквозь торосы
облаков,
минуя границы
контрабандой провезут птицы
любовь.
Она тайной останется,
когда лёд на всех реках станет.
Весь мир причитание.
Равенство
ни перед чем не ставится,
счастье не вычисляется,
время всех старит горестно,
оно в этом деле напористо,
но даже и после ста
стихи не имеют возраста
на желтизне листа. |
