Проникновенно написал и чешет морду,
От гордости спустились вниз штаны.
Иди пойми пиитную породу,
Они достигнув некой вышины,
Надувшись в славе красочной павлина,
У самок вызывая клекот-смех,
Распустят хвост любовию томимы,
Склоняя жен в прелюбодейный грех.
И я таким же был, простите дамы:
Как курица высиживал стихи,
Зато потом, не надо и рекламы,
Как от укусов бешенной блохи,
Смеялся, рыкал, танцевал и плакал,
И пыжился как некий раздолбай.
Иной раз выл, то волком, то собакой,
И порывался выехать в Шанхай.
Чтоб там молодок, щуплых китаянок,
Склонить к блаженству радостных потех.
Они ни слова по татарски, я же с пьяну,
Разделывать решил их под орех.
Но там родня, а их там очень много,
Шепнули – миллиарда полтора,
И я смекнув: не быть мне там здоровым,
Сбежал с добротного и чистого двора.
Пройдя заторы тамошней таможни,
И осеняясь праведным крестом,
Проник в Россию очень осторожно,
Благословив родню и отчий дом.
Теперь дружище, шагу из Тамбова,
Не опасаясь кары от небес,
Не позволяю, вот поэта слово.
А если нет, пусть съест лохматый бес. |