Ростепель в Тетрине. Никуда́ и су́несся
Валенки на печке. Тишина.
Думать не хочется, думать и не думается…
Выйдешь – неприютно. Ночь темна.
Море мглою веет, ветер непрестанный
Огибает гору и уходит в тьму.
Может быть поверить, может быть остаться
Тетринским крестьянином самому?
Может быть получится? Может, счастье в этом?
Что-то я не понял раньше, а спешил уйти?
С моря туча тучится, холодом одетые,
Растворились в сумраке мои пути...
Среди осок состарилась вода,
Во мхах мехов, чтоб увидали вдруг вы
Рябиновые бусы спелой клюквы –
Здесь жизнь остановилась навсегда.
– Анфиса Григорьевна, так как вы тут живёте
С дурочкою-дочерью столько лет?
У Белого моря весь день в работе,
Да круглый год в заботе о хлебе и тепле.
Где-то здесь жениться на хорошей бабе,
Зимними ночами – выезжать в извоз…
Что мне будет сниться, что мне будет надобно?
По чему я буду тосковать до слёз?
Суровы́ мы, дети. Может, просто сла́бы?
Просто жизни этой нам уж не снести?
Как поморкам этим, как вот этим бабам,
Встреченным в Тетрине середи пути.
И только череда осенних дней,
Когда шумят угрюмо старцы-ели,
Болото вспоминает лебедей,
Что к голубым озёрам улетели… |