Я сижу и плачу в паутине
Серого дождливого угла,
Под кровавой, рваной пелериной
С костью от последнего крыла.
Я смеяться больше не умею,
Слишком посмеялись надо мной;
Не спуститься в угол Прометею,
Смерти негде здесь взмахнуть косой.
Виновата я ли, что другая,
Что судьбе угодно было так:
Сквозь малиновую сочность рая
Проникает измельчённый мрак?
Ничего в погоде не осталось
От блестящих и сыпучих грёз.
То, что было, сладко отшаталось
Маленькими лужицами грез.
И такое на земле бывает:
Сладость солнца топит злобный спрут,
Крылья даже дети огрызают,
А они уже не отрастут… |
