Уже прошло немало лет,
Как ты, отец, покинул нас.
Мой дорогой, любимый человек,
Я вспоминаю о тебе сейчас.
Себя малышкой помню на твоих руках,
Как глажу пуговиц блестящих ряд
На черном кителе и звезды на погонах.
И чувство, что меня обнять ты рад.
Тебе тогда всего- то было двадцать восемь,
Но к мирной жизни ты вернулся в орденах,
Израненный, а на висках блестела проседь,
С ней познакомится, пришлось в боях.
Я подрастала. С гордостью, любя,
Порой расспрашивала о твоей войне.
Но ты смущался, просто говоря,
Что Родину всего лишь защищал, как все.
Ты боевые ордена до блеска чистил пастой ГОИ.
А в праздники стеснялся, китель надевать.
«Они давались слишком дорогой ценою,
Чтоб в побрякушки превращать».
Читали вместе книги о войне
И часто дискуссировали о достоверном.
Однажды, все-таки отец поведал мне,
Как ранен в ноги был в бою под Кёнигсбергом.
«Наркоза нет. Крепитесь, офицер!
Ремень - вот, прикусите,… и терпите!»
И он терпел, сквозь пелену и пыль,
В бреду, почти не видя лиц, склонившихся в зените.
Ожесточенный длился бой.
Земля дрожала от разрывов близких.
В палатке госпиталь был полевой,
Хирург и санитарки рисковали жизнью.
Когда последний извлекли свинец,
И пот со лба сестрица вытерла:
«Живи, герой! Ты - молодец!»
Услышал бодрый голос своего спасителя.
Прошли года. Я повзрослела.
Состарился, любимый мной, отец.
Он был мне в жизни верным другом,
И вот всему пришел конец.
Однажды горе разлучило нас.
Его не стало вдруг, и вновь в военном госпитале,
Не выдержало сердце в этот раз.
Со мною боль твоя, отец! И память о тебе мне дорога, осознанная.
.
|
