Не в Париже или Фриско –
рядышком, рукой подать! –
проживает живописка,
испускает благодать.
И арбатская шкатулка
отомкнётся на звонок,
стоит лишь из переулка
заглянуть на огонёк.
Будет милая беседа
и с вареньем пироги…
Что же сбился я со следа,
что не ведаю ни зги?
Кто меня слепит и кружит,
дует, плюет на меня,
не даёт попасть на ужин
и согреться у огня?
Это, видно, злые бесы
тщатся сбить и запугать.
Нету бесам интереса
живописку отпускать.
Расстараться бесам надо,
раз умна и хороша.
То-то будет им наградой
бесприютная душа!..
Неужели заворожат
сладкой нежитью в речах,
тонкой лестью запорошат
из-за левого плеча?
Мол, твоё предназначенье –
не житейская тщета,
не варенье, не печенье,
ни в постели суета.
Эту ин-ди-ви-ду-аль-ность
надо бережно хранить!
Утончённость, виртуальность
мужику не оценить.
Мужики – рабовладельцы,
эгоисты, господа.
Попадёшься – так не деться
из сетей уж никуда…
Тихо внемлет живописка,
я же мыкаюсь в пути.
Мы с тобою – рядом, близко,
да сквозь бесов не пройти.
Бесам только высунь палец –
вмиг ухвачена рука.
И царит психоанализ,
верный дьявола слуга.
Их молитвой бы да палкой
погонять, как мышь в ведре…
До чего ж бывает жалко,
что гуманность на дворе!..
Мы могли бы, мы могли бы,
мы могли бы, если бы…
Да не светит двух улыбок
на одном углу судьбы.
Мы расстанемся. Простимся.
Вот моё, а вот – твоё…
Закружили живописку.
Разве ж первую её?
Знать, и в древнюю столицу
от заморских диких мест
дотянулась вереница
бесом порченных невест.
Чем умнее, тем постылей
самоедское лото.
Ходят бабы холостые,
рассуждают кто про что.
И, сомлевши от свободы,
под прельстительный хорал,
водят бабы хороводы,
тешат бесов карнавал.
|
