Здесь деревянный дом стоял.
Теперь – с фундаментом прощанье.
В другом окне – уже гоняют
на свежем пустыре в футбол.
И мой старик, седой, как век,
не помышляет о пощаде.
Один на улице, как будто
вот только что трамвай ушёл.
Но как со вкусом он живёт!
Разводит кур сосед в сарае.
На чердаке бушуют прятки.
В подъезд прибился новый пёс.
Всё крепче хлопает бельё,
всё громче музыка играет,
всё тот же двор – лишь стал он шире,
да клёном по краям пророс.
Нет заколоченных дверей,
оконных сумрачных провалов,
по крыше голуби гуляют,
весной мы выйдем лёд колоть!
Мы с ним живём последний год,
но как бы ни осталось мало,
все наши восемь поколений
хранит его живая плоть…
А на другом конце Москвы,
где дом шестнадцатиэтажный
построен будет для меня,
все чердаки давно мертвы,
и у подъездов сор бумажный,
и бродят тихие дворняжки
по стройке завтрашнего дня.
1978
| 