Говорят, мы поставили на уши
в день рожденья её – пол-Москвы.
Нам кричали восторженно с Раушской,
от людей прогибались мосты.
Это те, кто успел до закрытия
просочиться, как мышь, прошмыгнуть...
Пропустите к читающим зрителя!
Помогите взорвать тишину!
Не поэтов встречать у парадного –
оцепили живою стеной
ради Князя пригожего, ладного:
подождёт пусть народ остальной!
Солдафонам ли сдерживать лирику?
Им привычнее – бурю толпы.
Невидимкам сегодня солировать
по всему протяженью тропы!
И уверенный голос ведущего,
набегающей вторя волне,
убеждал – ничего не упущено,
что сюрпризом – приятней вдвойне!
И застыл вдруг прохожий на Варварке,
и заслушался рядом другой –
не в открытом торжественно парке ли
вдохновение льётся рекой?
Нет, не в тесном скопленье гуляющих,
не в регламенте скучным штрихом…
На простор проходите, товарищи,
где ветрище пронзает штыком!
Где у берега водной артерии
ясным соколом Русский язык
к облакам проникался доверием
вопреки злому лаю «борзых».
И влюбляла столицу Аксёнова
вот в такую, в шальную себя:
не ищите, не ждите иконного
в чудо-солнечный день сентября!
И скупыми устами Георгия*
удивлял исторический факт.
Надо ж, дьякон глумился над ордами!
Бил набат с сердцем Русича в такт!
И Москва в междустрочиях Прахова
отправляла неискренность в хлам.
И смеялась задорно, и плакала…
И для Слова построен был храм.
Путеводными звёздами образы –
и не счесть: сколь до сути шагов –
изменяли понятие возраста,
вне которого и Глушаков.
И ещё, и ещё – к бесконечности…
Поимённо бы всех, да на «бис»!..
Божьим знаком суровым помечены:
белым почерком вычернить лист.
--------
Мегаполис неистово праздновал…
Постояльцы деревни большой
юбилей отмечали по-разному:
кто-то с пафосом, кто-то с душой…
* - поэт Георгий Бойко. |