На ладони русалка пёстрая, плавники из парчи да золота, бьёт хвостом и играет с сёстрами. Я купаюсь у памяти в омутах.
Пескари и речушка мелкая. Зайчик солнечный на камнях. Так и прыгает память слепками вслед за мыслями тех краях... Где-то детство моё за ветками в этих днях, деревнях, санях... Словно сад, да рядами редкими вслед за предками на ветвях.
На полях, лошадях в ночное, скачет в личную память глубже. Так забавно, чёрт! в забытое - на речушку из детской лужи.
На кустах она, по развесилась, по реке плывёт с поцелуями, то печально, то жгучими весело обжигает холодными струями. Рассыпайся! прошу в листву, мне за душу вцепись сильней. Пескарю молча рву губу, об заглотыш*, кому больней.
"Отзовись!" - тишину прошу, деревянными в стук мечами... Раскрошу, синеву вкушу, с поцелуями свет, с лучами.
Покажись хоть на миг ответ, понарошку за жизнь держись. Высь умчит вдаль её - секрет, попросить тишину: "Божись". Отзовись да на миг вернись, шорох камушков, перекат, На рассвете молил: "Ловись!" И плевал и ловил в закат.
И поймалась мне рыба крупная, вдоль по памяти с перекрёстками. Хвост свисал и ручонка хрупкая - не пескарь, а русалка пёстрая...
И картинка живей живых, может, правда, в Сибири сила... Жаль, судьба разбросала стих, в память выселки и, простила. Как когда-то, на день милиции, стол большой, за столом семья. День рожденья на день полиции: стол пустой, пескари да я...
Побывать бы на тех местах, пескарём в мой родник, что сник. Как нулёвку порвать в кустах. На погон положить плавник.
Зайчик солнечный по звезде, по камням, - по воде проник. Память прыгала с ним везде, сам скатился на пол шутник. Осень скинет наряды, обновы. Словно гряды, чужая молва. Лес весенний оденется снова, в отслужившие службу слова...
Послесловие:
Родителям: отцу фронтовику и офицеру, служившему в милиции после войны;
и маме, день рождения которой сегодня, 10 ноября ... Всех с праздником!
*заглотыш – самый маленький крючок (к нему и леска - «нулёвка», - тонкая)
