К революции столетью
Горстку фильмов живо сняли,
Чтобы восхищались дети
Сказкой про людей из стали.
Возбудитель страсти женской,
Вон, весь в чёрном - пылкий Троцкий.
“-Как сыграл его Хабенский!“
“-Как бы спел о нём Высоцкий!“
Мне - что он, что “мудрый Ленин“,
Что “злой Сталин“ - одинаков
Каждый. Новым поколеньям
Надо ль славить вурдалаков?
Кстати, Парвус - с интересом
Глянул - был почти никем он,
Нынче бывший мелким бесом -
Революционный демон!
И кому-то очень надо
Гроб старушки кумачовый
Подновлять и на парады
Выносить, как символ новый.
Прут зюгановцы, как раньше,
Под знамёна, жаждут драки,
Все в надеждах о реванше...
Не дождётесь, коммуняки! |
Пытливый взгляд-репейник цепкий
на красной от гордыни коже.
Он непременно в чёрной кепке
и куртке, колера того же.
Из лыка в шлёпанцы обутый,
Соху забросил он на плаху -
- На наковальню русской смуты.
И молотом по ней с размаху...
Серпом кинжальным люд пугая,
В хмельном угаре перегара,
Он выкосил поля до края,
Разнёс и выгреб все амбары.
Он Комиссар. Он не агрессор.
Хотя к толпе с наганом вышел;
Три класса в приходской - "профессор"!
А поп-учитель ...со Всевышним.
Он от сохи, но рад стараться,
С трибун плакатам в рупор вторит:
"Свобода, Равенство и Братство!"
Как замечательно! Кто спорит?
Как не ровня земля и небо,
Так не равны полынь и рожь.
Свобода от краюхи хлеба?
А "братский" воронов делёж?..
Он Комиссар. Он стар и молод.
Он век почти и там и тут.
Он кожей всей за "Серп и Молот";
Пусть ими режут и куют.
Он Комиссар. Он туз в колоде,
Азартный судьбами игрун.
Пол-мира видело, как бродит
голодный бешеный Шатун...
Он обленился, стал неряхой,
И сам жалеет, как со зла
определил соху на плаху.
Прокомиссарил... Тяжела.
Не страшен больше вид твой хмурый;
Голодным рёвом не смеши.
А нарычался - значит, Бурый,
Бери орАло и паши.
Прими орало, как Начало,
Иного, Бурый, нет пути:
Здесь заросло всё, одичало,
Засей же ниву и взрасти!
А Комиссар придёт - не слушай,
Каким бы матом он не крыл.
Прижми плотней к затылку уши
и зареви. Чтоб уходил...
("Комиссар")